Хроника

Трудами великих ишханов Вачэ и Курда прославился величественный и всеславный Святой монастырь Ованнаванк всеми порядками своими, духовными и телесными: службой и обедней, пением псалмов и всяческим благолепием. И всякий стремился поскорее прийти посмотреть порядки монастырские и многочисленную братию. И, увидев все это благолепие, каждый стремился дать [какие-либо] вещи, либо имущество, либо угодья: кто [дарил] сад, а кто — землю; некоторые — угодья, а иные — село; кто — животных, а кто — деньги; одни — себя, а другие — детей своих; некоторые — церковные сосуды; а другие — мирское имущество. Так чудесно разрослась и разбогатела Святая обитель Ованнаванка. И те, что дали что-либо в дар [монастырю], написали надписи на стенах церкви и памятные записи в книгах, и до сих пор еще существуют и видны надписи и памятные [записи] о дарах на стенах. Поэтому, взяв их, мы вписали в кондак как надписи, которые [имеются] на стенах, так и памятные записи, имеющиеся в книгах. Если дата стояла над надписью, над нею писали ее и мы; если же в начале, в середине или в конце, так переписывали и мы. Когда дата отсутствовала, не писали ее и мы, чтобы при чтении надписи и кондак не противоречили друг другу и [читатели] не издевались над нами, считая нас (Закария) лжецом. О тех, кто отдал [в дар] имущество, мы не написали, ибо о них написано в книге житий. Все, что мы переписали, [расположено] в хронологическом порядке, чтобы годы не шли вперемежку, но все было по порядку. /137б/ Мы установили порядок [написанного] как на [стенах] собора, так и в притворе. Точно так же я указал место, где написана каждая [надпись], будь то в притворе или в храме, дабы читающие кондак легко находили стены [с надписями] и не ошибались.

Не изменили мы также и начертание [букв] и изложение, хотя [написаны] они очень просторечно и нескладно, чтобы читатели не осмеяли меня и не признали мой труд негодным. Я переписал их так, как они есть[287]. Вот они:

В храме над ризницей

В 665 (1216) г. милостью благодетельного Бога, я, Вахрам, сын Ехбайрика, и супруга моя Таик, когда начали строить храм, отдали все свое имущество и Дправанский сад на эти [строительные] расходы. И настоятели Святой обители постановили, что ежегодно три дня будут во имя наше служить обедню Христу в новых церквах — в канун Рождества, на Пасху и [в день] Сошествия Святого Духа. Один день мне, один день Таик, один день всему роду нашему. Исполнителей написанного да благословит Христос, а кто нарушит [службу] на девяти [алтарях] церкви, да будет осужден Господом-Богом и всеми его Святыми. Аминь.

На северной стене храма

В 666 (1217) г. от начала милостей Божьих, когда эти церкви области Арарат были основаны и украшены руками двух родных братьев, Закарэ и Иванэ, и законных сыновей их, Шахиншаха и Авага, я, ишханац ишхан Вачэ, сын Саргиса Вачутянц, обласканный ими и [удостоенный] больших почестей за свою верную службу, будучи призван для управления этой областью, вместе со своей супругой Мамахатун приобщился к братии Святого монастыря Ованна и многочисленными дарами и приношениями способствовал строительству великолепной новостроенной церкви. И настоятели постановили ежегодно в праздник Святого Лазара служить обедню Христу во имя мое, а в [праздник] обретения креста — во имя Мамахатун, во всех церквах без исключения, и новых и старых, вплоть до пришествия Сына Божьего. Те, кто не исполнят, да будут судимы Христом.

С наружной стороны храма над западными дверями

/138а/ Милостью Господа [нашего] Благодетеля [я], владыка Костандин, католикос армян, в 692 (1243) г., в правление сына Закарэ, Шахиншаха, а в нашей области — Курда, сына Вачэ, приобщился к братии Ованнаванка и пожаловал в собственный удел Святому Карапету землю Анберд от Апарана, пересекаемого рекой Касах, до Ашнака. И служители его (монастыря), епископ Мкртич и братия, обещали после моей кончины на помин [души] моей [служить] два сорокоуста по всем правилам и ежегодно служить обедню Христу с девяти алтарей Соборной церкви в праздник сретения Господня. Если кто из азатов или ишханов попытается отнять удел у Святого Карапета, да будет он проклят Господом-Богом и тремя Святыми соборами[288] и десницей Святого Григора Лусаворича[289] и нами. Аминь.

На северной стороне притвора