Хроника

А господин Рудольф, который был законно избран императором[2566] и который глубоко почитал орден братьев-миноритов из-за любви к Богу и блаженному Франциску и на деле их поощрял, услышав, что цистерцианцы приняли постановление против братьев-миноритов, настолько же суровое, насколько и жестокое, не захотел с этим мириться и написал в их защиту вышеприведенное послание, словно желая исполнить слово Божие, Зах 2, 8: «Касающийся вас, касается зеницы ока Моего»[2567]. Воистину государь Рудольф был тем защитником, о котором говорит Мудрец в Притчах, 23, 10–11: «Не передвигай межи давней и на поля сирот не заходи, потому что Защитник их силен; Он вступится в дело их с тобою».

Цистерцианцы же, ознакомившись с вышеупомянутым посланием, быстро отозвали назад и уничтожили то постановление, которое они приняли, и решили принимать братьев-миноритов у себя в обителях дружелюбно, участливо, любезно и благосклонно не только для того, чтобы избе/f. 480d/жать ущерба, который они могли потерпеть, как угрожал им тот, кто отправил им послание, но также потому, чтобы повиноваться такому государю, по слову Апостола, Рим 13, 1: «Всякая душа да будет покорна высшим властям».

О любви государя Рудольфа к ордену братьев-миноритов смотри выше, лист 403: как он предоставил братьям-миноритам из Реджо в том городе свой дворец под обитель и пообещал им еще большие дарения.

О ревности брата Бонаграции, которая была сродни вышеописанной

Сродни вышеописанной была и ревность брата Бонаграции в бытность его министром провинции Болоньи к монастырю в Нонантоле на землях Модены. Случилось так, что некий брат Гвидолин из Феррары покинул орден братьев-миноритов и вступил в орден святого Бенедикта, принадлежащий к черному монашеству, и там в нонантоланском монастыре он себя так похвально повел, что стал всем любезен, и его избрали аббатом вышеупомянутого монастыря[2568]. Из-за этого случилась великая перебранка между братьями-миноритами и нонантоланскими монахами в присутствии господина Иоанна Гаэтано, который в то время был управителем ордена братьев-миноритов, а в дальнейшем принял имя папы Николая III[2569]. И добились братья-минориты с большим трудом того, чтобы он [Гвидолин] не был аббатом. А те монахи истратили десять тысяч имперских либр, чтобы заполучить его себе аббатом. А когда не сумели своего добиться, видя, что их усилия пропадают впустую, они не стали избирать себе другого аббата, а сделали его хозяином аббатства, как если бы он /f. 481a/ был их настоящим аббатом. Вот как любили его те монахи! Сам же он уподобился древнему Иосифу, не захотевшему воздать своим бывшим братьям злом за зло, хотя и мог это сделать, да и случай у него был, а постарался, наоборот, сотворить им добро, словно воплощая и исполняя слова Апостола, Рим 12, 17: «Никому не воздавайте злом за зло». И еще, Рим 12, 21: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром». Сюда подходит и то, что сказано сыном Сираховым, 10, 6: «Не гневайся за всякое оскорбление на ближнего, и никого не оскорбляй делом». Все это прекрасно воплощал в жизнь брат Гвидолин. Он охотно встречался с братьями-миноритами и принимал их в нонантоланском монастыре, словно ангелов Божиих, и просил братьев, чтобы они содержали постоянно в том монастыре и за счет монастыря двух переписчиков, ибо там много книг, и необходимо переписывать полностью подлинные [творения] святых отцов. Этот брат Гвидолин был моим близким другом, когда мы вместе жили в монастыре в Равенне.

О полученной от папы Николая IV привилегии, по которой никто из тех, кто покидает орден братьев-миноритов, не сможет когда-либо возвыситься до сана прелата

И заметь, что братья-минориты добились от папы Николая IV, который сам был из их ордена, привилегии, по которой никто из тех, кто покидает их орден, никогда не сможет возвыситься в другом ордене до сана прелата[2570].

О том, как братья-проповедники вновь обосновались в Парме

В лето Господне 1287, в XV индикцион, братья-проповедники вернулись в Парму, которую они ранее по собственной воле покинули из-за женщины-еретички по имени госпожа Алина, которую они отправили на костер[2571]. Вернулись они и в собор святого Петра. И вышли навстречу им с трубами и знаменами некоторые горожане и монахи, и с почетом встретили и ввели их в город.

О двух убиенных монахах из монастыря святого Проспера и о глупости жителей Реджо