Хроника

В отличие от них брат Бенвенут из ордена братьев-миноритов говорил в своих проповедях совсем иное, то есть что увеселения предвещают беду; и случившееся затем подтвердило и доказало это. Этот брат Бенвенут был родом из окрестностей Модены; он был лектором богословия, хорошим и известным проповедником, любимцем клира и прихожан; знал он по-гречески и по-латыни. Был /f. 483c/ он весьма тонким знатоком текста Библии. Он – трапезный корректор там, где плохо читают текст, и нет ему в мире в том равных; трапезным корректором он был в Париже. Он состоял при многих прелатах, ставших впоследствии римскими понтификами, а именно при папе Адриане[2584] и папе Григории X, который был родом из Пьяченцы. Но возжелал он «лучше смиряться духом с кроткими» (Притч 16, 19), нежели жить при дворе вельмож, и вернулся к себе в орден, в котором подчас по орденскому уставу моет миски, когда выпадает ему соответствующий день. Человек он большой учености, великого ума, прекрасной и необыкновенной памяти; у него множество превосходных книг, которые он приобрел и своим трудом, и заказывал переписчикам, когда учился в Париже. Отправлял он церковные обязанности с особой охотой и был прекрасным певцом. Все считали его человеком смиренным и дружелюбным, радушным и честным, и святой жизни, и хорошим собеседником. А что касается того, как истолковать нынешние события, относящиеся к реджийцам, применительно к Священному Писанию, то, мне кажется, Бенвенут явил собой черты Михея, который дал царю Ахаву совет не идти войной на Рамоф Галаадский против Сириян. А Седекия, сын Хенааны, который «сделал себе ... железные рога» и сказал царю: «Сими избодешь Сириян до истребления их» (3 Цар 22, 11), – явил прообраз тех, кто хвалил жителей Реджо, когда в разгар Великого поста они предавались дурачествам, по слову Писания: «Нечестивый хвалится похотью души своей; корыстолюбец ублажает себя» (Пс 9, 24). Вышеозначенную историю ищи в Третьей книге Царств, в главе 22.

Итак, когда в тот день случились с жителями Реджо те события, о которых уже было сказано, я наткнулся на архипресвитера кафедрального собора Реджо в церкви святого Петра, где он был каноником; и был он весьма опечален и совершенно растерян, и взял меня за руку, словно а желая показать, /f. 483d/ что мы не просто знакомы, но и весьма близко знаем друг друга, поскольку к тому времени жил я в городе Реджо уже шесть лет. И спросил я его, каково ему приходится. И ответил он мне, что чувствует себя так, словно его измололи на мельнице. А поскольку он был одним из тех, кто расточал хвалы жителям Реджо, когда они дурачились на Великий пост, захотелось мне ему поведать то, что Михей сказал одному человеку в вышеупомянутой истории: «Когда укроешься в комнате, тогда и увидишь (то есть постигнешь и узнаешь. – Прим. Салимбене), что в ней находится»[2585]. Хотел сказать пророк, чтобы тот, к кому он обращался с речью, лучше узнал правду тогда, когда только слух о ней внушает ужас[2586]. Хотел я сказать ему все это, но пощадили его мое сердце и мой язык, поскольку вспомнилось мне, что сказано в Писании, Сир 7, 11: «Не насмехайся над человеком, находящимся в горести души его; ибо есть Смиряющий и Возвышающий».

О том, что Монако да Бьянелло в первый день волнений в городе Реджо выпустил из городской тюрьмы всех заключенных

В тот самый день, когда в Реджо начались вышеупомянутые события, Монако да Каносса, или да Бьянелло, лично отправился к городской тюрьме, и со своими вооруженными людьми разбил и открыл темницу, и вывел оттуда всех окованных скорбью, и железом, и тьмой, и тенью смертною[2587], и сорвал с них оковы, и позволил им удалиться свободными. И были среди них те, кого горожане подвергли вечному изгнанию, и кто там сидел уже давно и долго, и наступило для них «тогда освещение и радость, и веселье, и торжество» (Есф 8, 16) великое. И благодарили они Монако, и обещали, что отныне готовы почитать его и служить ему во веки веков.

О доблести господина Якопино Панчери и сына его