Хроника

А в наступившую субботу трехдневного поста, то есть в последний день мая, а именно в день святой Петрониллы, великое множество людей из Джессо пошло сражаться против прихода Сан-Поло д'Энца в Кавьяно, где в крепостном замке собрались мужчины и женщины. И было это место весьма укрепленным, потому что там были и башня, и церковь, и рвы вокруг, и люди, и камни, и баллисты, и разные другие приспособления. И тут вышел вперед господин Гвидо да Альбарето, один из предводителей людей, пришедших из Джессо, и обратился с речью к тем, что были на башне: «Пусть каждый из вас позаботится о своей душе, сдавайтесь нам и ступайте, свободные и с миром, без всякого ущерба. Если же вы этого не захотите и если будете захвачены силой, то да будет вам известно, что все вы будете повешены без всякого снисхождения». Тогда один из находившихся на колокольне, возмущенный его словами, бросил камень с самого верха башни и попал в голову коня господина Гвидо, так что конь, сделав от страха резкий поворот, едва не упал. И тут сразу те, что были в крепости, начали сражаться с теми, что были снаружи. И в тот день в крепости прихода было не более 40 мужчин, и они ранили 15 противников, из которых трое по возвращении умерли и были похоронены. А те, что были снаружи, видя, что укрепленный приход захватить они не могут, рассеялись по деревне Кавьяно и захватили гусей и кур, каплунов и петухов, поросят и ягнят и, грабя, унесли оттуда все, что захотели. Деревня эта, /f. 485b/ полная всяческого добра, находилась в лесу. И жили там, словно «по обычаю Сидонян», в отдалении от других[2595]. И не было ни одного, кто оказал бы сопротивление врагам, и никто «не открыл рта, и не пискнул» (Ис 10, 14). И сожгли они этой ночью в деревне Кавьяно 53 дома, если считать и хорошие и худые. И они точно так же сожгли бы всех людей, и отпустили их только благодаря мольбам и просьбам братьев-миноритов, противостоявших злодеям.

О том, как жители Биббьяио дали людям из Джессо сто либр и заключили с ними перемирие

Видя это, жители Биббьяно дали сто имперских либр людям из Джессо и заключили с ними перемирие на год, чтобы иметь возможность работать без опаски и собрать урожай. А перемирие это было заключено при посредничестве госпожи Беатриче, вдовы покойного господина Аймерико де Палуде[2596], она же и сестра господина Гульельма Рангони из Пармы.

О том, что господин Эджидиоло да Монтеккьо вступил в переговоры о мире между реджийцами

Тогда господин Эджидиоло да Монтеккьо взял на себя переговоры о заключении перемирия между жителями деревни Кавьяно и людьми из Джессо. И он был подходящим посредником, потому что его жена происходила из семьи Каносса, ибо она была сестрой матери аббата[2597]; и племянником жены господина Эджидиоло был также Монако да Бьянелло, потому что он был рожден ее кровным братом. Этот господин Эджидиоло был человеком привлекательным и миролюбивым, и приятным в разговоре, и во время всей этой войны, что была между реджийцами и людьми из Джессо, он положил немало трудов на переговоры, то приходя в Джессо, то возвращаясь оттуда к нашим [городским], и вытерпел много наветов и клеветы и с той и с другой стороны.

О том, что моденский подеста вежливо заставил уйти из города тех, кто пришел из Сассуоло

В эти дни моденским подеста был господин Роландо Адегери из Пармы[2598], и он позвал пришедших из Сассуоло, с которыми /f. 485c/ «внутренние» моденцы заключили мирный договор[2599], и вежливо отказал им в пребывании в городе: с ними-де нечаянно может случиться какое-нибудь несчастье, тем более что он хорошо знает настроение граждан Модены и то, что в ближайшем будущем они ждут помощи от реджийцев. Те во всем повиновались и удалились из города. После этого из Реджо пришло добрых двести наемных всадников, и все они вступили в Модену и овладели городом без всякого противодействия.

О том, что в эти дни в Реджо говорили много дурного о Парме