Хроника

Но автор далеко не всегда краток и лаконичен. Так, при описании деяний императора Фридриха II, его полной драматизма борьбы с папством и городами Северной и Средней Италии, поддерживавшими папу в его споре с императором за власть, и тех бед, которые эта борьба принесла народу, Салимбене создает красочные картины, проявляя талант тонкого наблюдателя и рассказчика, метко схватывающего и подчеркивающего характерные детали при обрисовке внешнего облика и передаче внутреннего состояния того или иного персонажа. В такие моменты его изложение становится страстным и живым, что свойственно стилю исторических повествований. Автор динамично и увлекательно описывает яркие, запоминающиеся эпизоды этой борьбы, дает портретные зарисовки, раскрывающие характеры Фридриха II и его окружения, церковных сановников, простых монахов, людей из народа. В «Хронике» немало глав, написанных в возвышенном ключе, – в частности, красочное описание одного двора в Пизе, куда Салимбене и его товарищ зашли просить подаяния (с. 51). В то же время, когда автор рассказывает забавные истории из жизни отдельных персонажей, манера его изложения весьма схожа с художественной стилистикой новелл. В тех местах «Хроники», где даются зарисовки жанровых сцен из жизни простого народа, преобладает «низкий» стиль, нередко тяготеющий к натурализму и буффонаде, – такова, например, история с пирогом, подаренным священнику одной женщиной (с. 443–444).

При создании своего исторического полотна Салимбене использует определенные художественные приемы. Как правило, при описании положительных персонажей, особенно лиц благородного происхождения, он прибегает к шаблонным «постоянным» эпитетам: curialis et liberalis homo et largus «приветливый и радушный человек, и щедрый», или: homo litteratus «образованный человек» (и антитеза к нему: homo illitteratus «необразованный человек»). Папе Иннокентию III также вначале дается шаблонная характеристика: Innocentius papa fuit audax homo et magni cordis «папа Иннокентий был человеком смелым и великодушным», homo sapiens et litteratus «человеком мудрым и образованным». Но после этой достаточно безликой характеристики, чтобы подчеркнуть шутливый нрав папы, Салимбене использует строфу из «Двустиший» Катона Дионисия (III, 7), отмечая таким способом, что папа interponebat suis interdum gaudia curis «в ткань своих забот вплетал порой и веселье» (с. 39). В подтверждение этого Салимбене приводит забавный диалог между Иннокентием и повстречавшим его неким жонглером, который приветствовал папу стихами собственного сочинения, а тот, в свою очередь, отвечал ему в том же духе, очевидно, давая понять, что per quemcumque casum fit interrogatio, per eumdem debet fieri responsio – «в каком духе вопрос, в таком же духе должен быть ответ», и демонстрируя тем самым остроумие и находчивость:

Papa Innocentium
doctoris omnis gentium,
salutat te Scatutius
et habet te pro dominus.
Папу Иннокентия,
смертных просветителя,
приветствует Скатуччи,
о, господин мой лучший!

В ответ ему папа:

Et unde est Scatutius?
Откуда ты, Скатуччи?

Скатуччи:

De Castro Recanato, et ibi fui nato.
Из замка Рекано, я родился тамо.

Папа:

Si veneris Romam,
habebis multam bonam.
Если в Рим твоя дорога,
то даров получишь много.

(с. 39–40; пер. М. Л. Гаспарова)

К сожалению, стихотворный перевод не может передать того, что, несомненно, вызывало смех у современников Салимбене, читающих или слушающих эти стихи, – чудовищных ошибок в латинском языке невежественного жонглера, превращающих его речь почти в бессмысленный набор слов, где прилагательное не согласовано с существительным, а падежи существительных не соответствуют требованиям правильного построения фразы. Первая строфа должна была бы выглядеть так: «Papam Innocentium, / doctorem omnium gentium, / salutat te Scatutius / et habet te pro domino (или: habet te dominum)», – буквальный перевод: «Тебя, папу Иннокентия, учителя всех народов, Скатуччи приветствует и считает [своим] господином»; возможен и такой вариант первых двух строк (в форме обращения, в латинском языке – звательный падеж): «Рара Innocenti, / doctor omnium gentium». В ответе Скатуччи на вопрос папы вместо «fui nato» должно быть: «fui natus» («я родился»). И образованный Иннокентий, подстраиваясь под собеседника, сознательно делает ошибку в последней строке приводимого текста: «habebis multam bonam» (также не имеющее смысла выражение, в буквальном переводе: «будешь иметь многочисленную хорошую») вместо «habebis multa bona» – «будешь иметь много благ»[2859].