Хроника

Автор «Хроники» не обладал серьезными познаниями в античной литературе. Сочинения известного римского историка Тита Ливия кажутся Салимбене темными, непонятен ему и слог христианских писателей Амвросия Медиоланского и Павла Орозия. Салимбене не прочь украсить свой труд реминисценциями из римских поэтов – Горация, Овидия и Ювенала; но эти вставки довольно малочисленны и обычно носят нравоучительный характер – видимо, поэтому они были хорошо известны в монастырских кругах. Есть в «Хронике» и выдержки из сочинений Сенеки; как правило, они почерпнуты из вторых рук. Автор охотно цитирует и популярные в средние века «Катоновские дистихи» на темы морали. Однако очевидно, что основу образования Салимбене составляло Священное Писание, которое он хорошо знал и плодотворно использовал при написании «Хроники». Салимбене все время сопровождает свой рассказ явными и скрытыми, растворенными в авторском тексте, цитатами из Библии и из сочинений отцов Церкви. Эта постоянно ощущаемая склонность автора к христианской проповеди, призванной разбудить души слушателей и донести до них истину божественного слова, является характерной чертой «Хроники». Как пишет М. Л. Гаспаров, в отличие от античного оратора, для которого абсолютного авторитета ни по какому обсуждаемому вопросу быть не могло, иначе невозможен был бы и спор, для христианского проповедника абсолютным авторитетом было Священное Писание; рассуждения ему были нужны только для того, чтобы подвести тот или иной конкретный случай под то или иное высказывание Писания[2862]. Будучи проповедником, Салимбене строит свое изложение конкретных фактов и событий по канонам проповеди, дополняя собственные наблюдения и рассуждения многочисленными цитатами и примерами из Писания и сочинений Августина, Бернарда Клервоского, Григория Великого, Иеронима и других богословов, от чего иногда изложение может показаться неподготовленному к литературе такого рода читателю несколько растянутым. Иные места из Писания разделяются на отдельные части, содержание которых в свою очередь подкрепляется цитатами и доказательствами из того же Писания. После истолкования приводимых цитат делаются соответствующие заключения. Такой стиль изложения характерен, например, для глав «...Господь не допускает терпеть голод душе праведного...» (с. 55), «О том, как в некоем сновидении Сын Божий беседовал с неким братом на прекрасную тему, приводя подтверждения из Священного Писания» (с. 57), «О двух видах бедности» (с. 60), «О качествах, необходимых хорошему прелату» (с. 133) и многих других, посвященных истолкованию отдельных мест из Библии, приведенных для пояснения описываемых автором событий и жизненных ситуаций. Повествуя о городе Альтисиодоре, Салимбене упоминает о магистре Гульельме Альтисиодорском, «наделенном великой благодатью диспутировать, но не проповедовать» (с. 232), написавшем «Сумму» о различениях. Салимбене развивает эту тему в главе «Примеры различений, приводимые Апостолом, когда он говорит: "Одному дается Духом слово мудрости..."» (с. 232 и сл.). В этой главе Салимбене приводит цитаты из Первого послания апостола Павла к Коринфянам о различных дарованиях: «Иному (дается) вера, тем же Духом; иному дары исцелений...; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1 Кор 12, 9, 10). И к каждому определению дара, приводимому Апостолом, Салимбене присоединяет другие подтверждения из Писания, дополняя их примерами из книги Григория Великого «Диалоги». Далее он рассуждает о даре «истолкования языков», осуществляемого, по объяснению Салимбене, двумя способами, которые он подробно описывает (с. 235–236). После всех этих рассуждений, предназначенных для проповедников и учителей, излагающих слово Божие, автор заключает, вновь прибегая к словам Апостола: «Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор 12, 11). Затем автор вновь вспоминает о магистре Гульельме, в связи с которым написана глава о разделении даров Божиих, повторяя, что он обладал «даром диспутировать и сочинять книги, но не даром проповедовать народу» (с. 236), и только после этого он, наконец, возвращается к прерванному рассказу об Альтисиодоре.

Подобный стиль повествования мы наблюдаем и в рассказе о диспуте брата Уго Прованского с братом Петром по поводу учения Иоахима Флорского. Здесь также задана тема, вступление к ней, доказательства из Писания, из сочинения Псевдо-Иоахима и из пророчеств английского предсказателя Мерлина. При этом стиль собственно авторского повествования выгодно отличается от стиля проповеднического отступления динамичностью и эмоциональностью; вопросы Петра и ответы Уго являют собой примеры живой разговорной речи (с. 259–274).