Хроника

Итак, вначале пришел в Парму брат Бенедикт, которого называли братом Корнетта[337], человек простой и необразованный, но весьма безупречной и честной жизни. Я его видел и близко его знал сначала в Парме, а затем в Пизе. Ведь он был из долины Сполето, то есть из римских краев. Он не состоял ни в одном ордене, но жил сам по себе, стараясь быть угодным лишь Богу. Он был хорошим другом братьев-миноритов. Он казался как бы вторым Иоанном Крестителем, который предъидет пред Господом, «дабы представить Господу народ приготовленный» (Лк 1, 17). Он носил [круглую] армянскую шапочку, у него была длинная черная борода, и была еще бронзовая или медная небольшая труба; когда он в нее трубил, она звучала ужасающе, но не без приятности. Подпоясан он был кожаным поясом[338]; одеяние /f. 237c/ на нем было черное, как киликийский мешок[339], и длинное, до пят. На его облачении, сшитом наподобие накидки, спереди и сзади был большой крест, широкий, длинный и красный, спускавшийся от шеи до пят, как обычно бывает на священнических ризах. Вот в таком одеянии он ходил со своей трубой и проповедовал в церквах и на площадях и славил Бога, а за ним следовала великая толпа отроков, часто с ветвями и зажженными свечами в руках. Я со стены епископского дворца, который в то время строился, много раз видел его, проповедующего и славящего Бога. И начинал он восхваление свое такими словами, произнося их на простонародном языке: «Да будет славен, благословен и возвеличен Отец!» И отроки громко повторяли сказанное им. А затем он повторял те же самые слова, прибавляя: «Сын!» И отроки подхватывали и пели те же слова. Потом он в третий раз повторял те же слова, прибавляя: «Дух Святой!» И заканчивал словами: «Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!» Затем он трубил [в свою трубу] и приступал к проповеди, говоря какие-то хорошие слова во славу Божию. И только в конце проповеди славил Святую Деву так:

Радуйся, Богородица, – кроткая благочестивица,
о, благодатная Дева пресветлая!
Господь с тобою, и ты пребудь со мною!
Благословенна в женах ты, зане родила ты
людям мир и ангелам славу!
И благословен плод чрева твоего,
Который, дабы мы соделалисъ сонаследниками Его,
осенил нас благодатию и т. д.

Об обычных проповедниках, которые во времена «Аллилуйи» стали знаменитыми, и прежде всего о тех, которые вышли из ордена братьев-проповедников. О брате Иоанне из Виченцы и о канонизации блаженного Доминика

Теперь расскажем об обычных проповедниках, которые в то благочестивое время стали знаменитыми, и прежде всего о двух братьях из ордена проповедников, а именно: о брате Иоанне /f. 237d/ Болонском, который был родом из Виченцы[340], и о брате Якобине Реджийском, родом из Пармы. Блаженный Доминик[341] тогда еще не был канонизирован, а был сокрыт под землею, как поется в секвенции:

Семя скрыто под землею,
И звезда объята тьмою,
Но Творца веление
Прах Иосифа прославит
И звезду сиять заставит
Людям во спасение.

И обнаружили, что святой Доминик сокрыт под землею 12 лет, и о его святости не было никакого упоминания, но стараниями вышеупомянутого брата Иоанна, который в то благочестивое время в Болонье был наделен благодатью проповедовать, канонизация Доминика свершилась[342]. Помощь в этой канонизации оказал епископ Моденский, впоследствии названный кардиналом Гульельмом, и был он из Пьемонта; я видел в церкви братьев-миноритов, как он читал проповедь и служил мессу в Страстную пятницу в Лионе, когда там были папа Иннокентий и курия. Он-то, будучи другом братьев-проповедников, прельстил их, сказав: «Раз у братьев-миноритов есть свой святой, так пусть же и у вас будет свой святой, даже если вам придется сделать его из соломы». А сей брат Иоанн был малообразованным и тщился творить чудеса. Большую проповедь он произнес в то время между Кастеллеоне и Кастельфранко.

О брате Якобине из Пармы, прозванном Реджийским, и о его деяниях