Хроника

В десятый день от исхода октября [22 октября], в четверг, люди из замка сдались императору, и всех их вывели и заключили в темницы. В названном войске у императора было много сарацин. Также во второй день от начала ноября он захватил Гамбару и замок Готтоленго, и Пральбоино, и замок Павоне дель Мелла. И все вышеназванные замки были разграблены, разрушены и сожжены. И за два дня до дня святого Мартина[403] император с войском прибыл в Понтевико. Тогда у императора был его слон, которого прежде он держал в Кремоне; на нем была деревянная башня наподобие ломбардской боевой повозки; она была квадратной и крепко привязанной, с четырьмя флажками, по одному в каждом углу, а в середине было большое знамя[404]; «и внутри погонщик зверя» (1 Мак 6, 37)[405] со множеством сарацин. На эту тему есть немало сведений в Первой книге Маккавейской, в главе 6: как в войске Антиоха Евпатора, желавшего сразиться с иудеями, было 32 слона, приученных к войне, и как «слонам показывали кровь винограда и тутовых ягод, чтобы возбудить их к битве, и разделили этих животных на отряды и приставили к каждому слону по тысяче мужей в железных кольчугах и с медными шлемами на головах, сверх того по пятисот /f. 245d/ отборных всадников назначено было к каждому слону. Они становились заблаговременно там, где был слон, и куда он шел, шли и они вместе, не отставая от него. Притом на них были крепкие деревянные башни, покрывавшие каждого слона, укрепленные на них помочами, и в каждой из них по тридцати по два сильных мужей, которые сражались на них, и при слоне Индиец его. Остальных же всадников расставили здесь и там – на двух сторонах ополчения, чтобы подавать знаки и подкреплять в тесных местах... Тогда Елеазар, сын Саварана, увидел, что один из слонов покрыт бронею царскою и превосходил всех, и казалось, что на нем был царь, – и он предал себя, чтобы спасти народ свой и приобрести себе вечное имя; и смело побежал к нему в средину отряда, поражая направо и налево, и расступались от него и в ту, и в другую сторону; и подбежал он под того слона, лег под него и убил его, и пал на него слон на землю, и он умер там» (1 Мак 6, 34–38, 43–46). Также мы читаем в истории Александра[406], сына Филиппа, царя Македонского, что сам царь Александр имел в своем войске сто слонов, возивших его золото. Этих животных очень много в Эфиопии. Об их природе и особенностях подробно написал брат Варфоломей Англичанин из ордена миноритов в сочиненной им книге «Об отличительных свойствах вещей»[407]; сей трактат он разделил на 19 частей. Варфоломей был великим клириком и в Париже бегло толковал всю Библию.

О том, что миланцы со своими войсками пришли сражаться против императора. Тогда же болонцы взяли Кастеллеоне, принадлежавший моденцам, и полностью разрушили его

Далее, в вышеупомянутом году, пока император со своими войсками находился около Понтевико, против него пришли миланцы /f. 246a/ со своими войсками и долго там находились. В шестой день от исхода ноября [25 ноября] болонцы взяли Кастеллеоне, принадлежавший моденцам и стоявший на большой дороге близ Кастельфранко, и, разрушив его, отнесли бревна и камни и другие вещи в Кастельфранко, принадлежавший болонцам. А людей, найденных ими в упомянутом Кастеллеоне, они отвели в Болонью и заключили в темницу. А в Кастеллеоне была очень красивая башня, которая во время своего падения сильным ударом так взбурлила воду рва, что оттуда выпрыгнула белейшая щука, большая и красивая, и ее тотчас отнесли в подарок подеста[408] Болоньи, находившемуся там. А мне рассказал об этом очевидец, когда я по прошествии времени проходил с ним по этим местам. И во время этих событий пришел адвокат пармской коммуны, то есть судья при подеста[409], родом из Модены. Он разъезжал верхом на коне в сопровождении какого-то посыльного по борго Санта-Кристина и со слезами восклицал, повторяя: «Господа жители Пармы, идите и помогите моденцам». Когда я его услышал, я полюбил его за то, что он оказался верен своим согражданам. И чтобы лучше его слышали, он повторял свои слова и добавлял: «Господа жители Пармы, идите и помогите моденцам, друзьям и братьям вашим!» Я же, услышав эти слова, сострадал ему до слез. И размышлял я о том, что Парма обезлюдела, что остались лишь отроки и отроковицы, /f. 246b/ «юноши и девицы, старцы» (Пс 148, 12) и женщины. Ибо жители Пармы ушли сражаться против миланцев и были с императором в его походе вместе с другими многочисленными войсками.

О том, что миланцы были побеждены и перебиты, и что они лишились боевой повозки, и что их подеста был захвачен и содержался в темнице