Хроника

В том же году в четвертый день от исхода ноября [27 ноября] миланцы были побеждены и перебиты войском императора при Кортенуове и лишились своей боевой повозки. Император отправил ее в Рим, но римляне в поношение Фридриху сожгли ее. А он-то думал этим им угодить, дабы они были на его стороне. И в этом столкновении произошло величайшее истребление миланцев. В этой битве императорское войско захватило также сына венецианского дожа, который в то время был миланским подеста, и он содержался в кремонской темнице. И император получил во владение почти всю Ломбардию и Тревизскую марку.

О том, что император осадил Брешию

В лето Господне 1238 император осадил Брешию. И были с ним жители Пармы, Кремоны, Бергамо и Павии, и двести рыцарей и тысяча пехотинцев из Реджо; кроме того, в императорском войске находились сарацины и тевтонцы, апулийцы и разные другие неисчислимые народы. Они были там в течение долгого времени. И тогда император повелел построить деревянную военную машину для сражения с брешианцами и поместил на ней пленных, захваченных в замке Монтикьяри. И брешианцы атаковали названную военную машину и разрушили ее, не причинив никакого вреда находившимся на ней пленным. А сами брешианцы подвесили пленных из войска императора за руки за пределами городского ограждения. /f. 246c/ И император со своим войском не смог овладеть названным городом Брешией, поскольку горожане хорошо защищались при этой осаде; и таким образом император со всеми своими друзьями, которые у него были в названном войске, позорно отступил.

Начинается книга о прелате, которую я написал из-за брата Илии. И она содержит много хорошего и полезного и продолжается до того места, где написано: «В лето Господне 1239, в XII индикцион» [410]

В вышеупомянутом году, т. е. в 1238, в XI индикцион, я, брат Салимбене де Адам из города Пармы, вступил в орден братьев-миноритов февраля четвертого дня, в день святого Гильберта; принял меня в [орден] генеральный министр брат Илия вечером накануне дня святой Агаты[411] в городе Парме. Ибо он шел в Кремону посланцем от господина нашего папы Григория IX к императору, поскольку был личным другом обоих. Таким образом, он был подходящим посредником. Ибо, как свидетельствует блаженный Григорий: «Когда для посредничества посылают того, кто неприятен, то дух разгневанного подстрекают к худшему»[412]. Когда меня принимали в орден, там был брат Герард из Модены, который также просил, чтобы меня приняли, и был он услышан.

И господин Герардо да Корреджо, которого звали Зубастым, так как у него были большие зубы, в то время подеста[413] Пармы, лично пришел в обитель братьев-миноритов с несколькими рыцарями, чтобы повидать генерального министра брата Илию. Тот сидел в доме, в котором совершают трапезу гости или чужеземцы, на постельном тюфяке, перед ним горел жаркий огонь, а на голове его была армянская шапочка; когда подеста вошел и приветствовал его, он не поднялся и не двинулся с места, как я видел своими глазами; это считалось величайшей грубостью, поскольку Сам Господь в Священном Писании говорит, Лев 19, 32: «Пред лицем седого вставай и почитай /f. 246d/ лице старца». Также и Сир 3, 18: «Сколько ты велик, столько смиряйся, и найдешь благодать у Господа». Также и Апостол, Рим 13, 7: «Итак отдавайте всякому должное: ... кому честь, честь». Также Сир 41, 20,25: «Ибо не всякую стыдливость хорошо соблюдать и не всё всеми одобряется по истине. ... Стыдись молчания пред приветствующими». Однако брат Илия исполнил другое речение из Писания, Притч 26, 8: «Что влагающий драгоценный камень в пращу, то воздающий глупому честь». Один из родителей брата Илии, отец, был из Болонского епископства, из Кастель-де’Бритти, а мать была из Ассизи; в миру Илию звали Буонбароне, и шил он тюфяки и учил детей в Ассизи читать Псалтирь[414]; вступив в орден братьев-миноритов, он принял имя Илии и дважды становился генеральным министром. Был он в милости и у императора и у папы.