Хроника

Об этом одном дне сказано, Зах 14, 7: «День этот будет единственный, ведомый только Господу». Этим единственным днем оказался тот, когда пармцы заставили императора с позором бежать из его города Виттории. И получил он, конечно, по заслугам, потому что предал смерти многих невинных людей. Посему Господь говорит, Мф 23, 34: «И вы иных убьете и распнете, а иных будете бить». Что и случилось с господином Андреа да Треццо, знатным кремонским рыцарем, и с Конрадом из Берчето, клириком и опытным воином, которых Фридрих подверг разного рода пыткам огнем и водой и другим различным мучениям.

О пармских рыцарях, на которых моденцы и реджийцы наложили оковы во время раздора между Фридрихом и Церковью

Еще до того, как Парма отпала от Фридриха, пармцы отправили в Модену двести рыцарей для охраны города, которых моденцы, бывшие на стороне императора, немедленно заключили в темницу и наложили на них оковы, после того как узнали, что Парма отпала от императора. Точно так же поступили и реджийцы с пармцами, которые были у них по той же причине. И вот император послал за этими рыцарями и посадил их в Виттории в темницу и, когда у него было желание, некоторых из них предавал смерти; и особенно, когда он совершал вылазку против города Пармы, осыпая ее в пылу сражения оскорбительными словами, а успеха это не приносило, тогда он остужал свое сердце, убивая пленных. А он часто испытывал свои силы, чтобы овладеть городом.

О рыцарях из Анконской марки, которых император приказал вздернуть на виселицу

Также однажды некие рыцари из Анконской марки покинули войско императора и, бежав, вошли в Парму и заявили, что они желают быть на стороне Церкви. Их приняли охотно и с радостью. Беглецы же поступили так потому, что император в начале мятежа в Парме, боясь потерять Анконскую марку, приказал многих рыцарей из нее содержать под стражей в городе Кремоне: некоторых – в государственной тюрьме, некоторых же – в домашнем заточении. И тех, кого содержали /f. 292d/ без оков в домашнем заточении, ожидала худшая участь, хотя об этом они и не знали. Ибо к пятерым рыцарям из Марки, содержащимся в Кремоне в каком-то доме, в то самое время, когда они мыли руки, собираясь ужинать, явился посланец из числа сторонников императора и велел им тотчас же, без промедления садиться на коней и вместе с ним ехать к императору. И когда они доехали до одного поля за пределами города Кремоны, называемого Мозой, он подвел их к виселице, где их и повесили. При этом палачи приговаривали, что «так поступить с вами приказал император, потому что вы – предатели». А ведь они явились помогать ему! На следующий день пришли братья-минориты, сняли их с виселицы и похоронили; и монахи с трудом смогли отогнать волков, чтобы они не пожрали висевших на виселице. Все это я видел, ибо в то время жил в Кремоне, а также и в Парме.

О господине Герардо дель Канале, коего император приказал утопить в море, привязав к его шее мельничный жернов

Было бы долго рассказывать обо всех тех сторонниках Церкви, кого в то время император умертвил или приказал умертвить. Так, он отправил в Апулию господина Герардо дель Канале из Пармы и приказал утопить его в глубине морской, привязав к его шее мельничный жернов. И это несмотря на то, что Герардо дель Канале прежде был его вернейшим другом и много раз получал от него должность подеста и всегда находился с ним в войске за пределами Пармы. У императора был один-единственный повод для подозрения: башня Герардо в Парме не была разрушена. Поэтому император говаривал ему с неестественным и притворным смехом: «Господин Герардо, пармцы нас очень любят: ведь в то время, как они разрушают другие здания города, принадлежащие сторонникам Империи, они до сих пор не тронули вашу башню и мой дворец на Арене». /f. 293a/ Говорил он это иронически. Но господин Герардо не понимал этого, ибо он полагал, что все времена проходят одинаково, но это не так, потому что

Не одинакова поступь бывает у первых и поздних[830]

.

В самом деле, как говорит Мудрец, Еккл 3, 8: есть «время войне, и время миру».