Хроника

El [vin] bons е bels е [bl]ance,
forte e fer [e] fin e franble,
fredo e fras e [for]mijant.

Вино доброе, благородное и белое,

крепкое и жесткое, и тонкое и душистое,
холодное и шипучее и колючее[909].

О вине согласно магистру Морандо

А магистр Морандо[910], падуанский грамматик, воздавал хвалу вину в соответствии со своим вкусом таким образом: /f. 301b/

Вина сладкие, густые
Побуждают тело к жиру,
Сердце к откровенности.

Вина долгого храпенья

Обостряют наши чувства
К вящей нашей радости.

Вина крепкого разлива

Согревают наше тело,
Клонят к беззаботности.

Вина терпкие и злые

Засоряют нам желудок,
Портят наше здравие.

Вина светлого расцвета

Понуждают пьющих к кашлю,
К мочеиспусканию.

Вина мутные, хмельные

Порождают в теле вялость,
Красят щеки в розовость.

Вина красные, со вкусом,

Вызывают уваженье,
И лицо румянится.

Вина с привкусом лимона

Промывают нам утробу
Болеутолительно.

Лишь воде от нас проклятье:

Пьющий воду горько платит,
Мучась селезенкою.

Итак, французы наслаждаются хорошим вином, и неудивительно, ибо вино «веселит богов и человеков», как сказано, Суд 9, 13. В самом деле, «вино... веселит сердце человека» (Пс 103, 15), «и всякий ум превращает в веселие и радость, так что человек не помнит никакой печали и никакого долга, и все сердца делает оно богатыми, так что никто не думает ни о царе, ни о сатрапе, и всякого заставляет оно говорить о своих талантах. И когда опьянеют, не помнят о приязни к друзьям и братьям и скоро обнажают мечи, а когда истрезвятся от вина, не помнят, что делали» (2 Езд 3, 20–23). О том же выше, в начале речения того, кто сказал о силе вина: «О, мужи! Как сильно вино! Оно приводит в омрачение ум всех людей, пьющих его; оно делает ум царя и сироты, раба и свободного, бедного и богатого, одним умом» (2 Езд 3, 18–19). Заметь, что, как читаем в Быт 9, 21, Ной выпил «вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем», и поэтому сказал племяннику своему: «Проклят Ханаан[911]», отрок, «раб /f. 301c/ рабов будет он у братьев своих». Посему блаженный Иероним говорит: «До изобретения вина свобода у всех была нерушимой»[912]. О том же, Сир 19, 2: «Вино и женщины делают разумных отступниками, а рассудительных – глупыми»[913]. Пример – дочери Лота, напоившие отца своего вином, сознательно желая, чтобы он познал их, что он и сделал, Быт 19. Сюда же относится и то, что Соломон после слов о дурной женщине, Притч 23, 27–28: «Блудница – глубокая пропасть, и чужая жена – тесный колодезь; она, как разбойник, сидит в засаде и умножает между людьми законопреступников», – сразу добавляет о вине, сказав: «У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? Не у тех ли, которые долго сидят за вином и которые стремятся пить кубками?» (Притч 23, 29–30)[914].

О французах и англичанах, стремящихся пить кубками, к коим могут подойти слова Иеремии, 11,18: «Господь открыл мне, и я знаю; Ты показал мне деяния их»

И впрямь французы и англичане стремятся пить кубками. Поэтому у французов багровые глаза, ибо от чрезмерного употребления вина они у них навыкате, красные, воспаленные и гноящиеся; и поздним утром, отрезвившись от вина, они идут с такими глазами к священнику, отслужившему обедню, и просят закапать им в глаза воды от омовения рук. Брат Варфоломей Гвискул из Пармы, как я слышал много раз в Провене, говорил им: «Ale! Ke mal onta ve don De! Metti de l'aighe in le vins, non lis ocli». Что означает: «Подите прочь! Да воздаст вам Бог за это зло! Наливайте воду в вино, когда вам надо выпить, а не в глаза». То же, Притч 20, 1: «Вино – глумливо, сикера – буйна; и всякий, увлекающийся ими, неразумен».