Хроника Чёрных Клинков (Город Мечты. Несущий бурю)

— Отбрось сомнения и помоги нам, — тон Мунглума был снисходителен и беспечен. Но это доказывало, что он едва преодолевает свой страх.

— Дай меч, — попросил Эльрик, с трудом протягивая руку. Без его энергии мне не встать.

С трудом преодолевая себя, Мунглум подошел к стене и с трудом снял дьявольское оружие. Для него этот меч был страшно тяжелым. Он вздрогнул, ему послышался едва слышный смешок. Он поспешил передать меч Эльрику. Поблагодарив, Эльрик приготовился обнажить клинок, но вдруг замер.

— Лучше выйди из комнаты.

Мунглум сразу понял и вышел, не зная, от кого спасается бегсвом — от черного клинка или своего друга.

Когда за ним закрылась дверь, Эльрик извлек громадный меч и почувствовал легкое покалывание, сверхъестественная жизненная сила вливалась в его тело. Ее было немного, и он знал, что если не напоит меч чьей-то жизненной субстанцией, Буреносец потребует души двух оставшихся его друзей. Он вложил меч в ножны, крикрепил к поясу и вышел в коридор с высокими сводчатыми потолками. Мунглум молча последовал за ним по закрученным спиралью ступенькам, пока они не добрались до главного этажа башни, где находился обширный зал. Здесь уже сидел Дайвим Слорм, перед ним стояла бутылка старого мельнибонийского вина, в руках он держал большую потускневшую чашу. Его клинок — Меч Печали — лежал на столе рядом с бутылкой.

Дайвим Слорм, сидел, задумавшись, но поднял голову, когда они подошли, и указал им на кресла, стоящие напротив. Он улыбнулся:

— Боюсь, Эльрик, что больше ничего сделать не смогу, чтобы разбудить драконов. Я перебрал все способы, какие можно и нельзя использовать в подобных случаях, но бесполезно. Они спят.

Эльрик вспомнил свое видение и вздрогнул. Оно наполнило его сердце холодной безнадежностью.

— Забудь на время драконов. Пока я спал, мое астральное тело покинуло Землю и попало в измерение Белых Лордов, где они рассказали мне, что я могу разбудить драконов, протрубив в Рог. Я решил последовать их указаниям и отыскать этот Рог.

Дайвим Слорм уставился в бутылку на столе.

— Мы, конечно, поможем тебе.

— Это невозможно, я отправлюсь один. Ждите, пока я не вернусь. Если этого не произойдет, решайте сами — доживать ли свои годы добровольными пленниками этого острова или отправиться на безнадежную битву с Хаосом.

— Если время действительно остановилось, и мы здесь останемся, то будем жить всегда, — заявил Мунглум. — Бр-р... Скука, неизвестность, спящие драконы... Нет, если ты не вернешься, я отправлюсь на континент и попробую захватить с собой в преисподнюю хотя бы несколько этих тварей Хаоса.

— А пока все-таки ждите, — сказал Эльрик, даже не улыбнувшись. — Надеюсь, что на этот раз пропутешествую недолго.

— Ну что же, тогда — удачи тебе, — сказал Мунглум.

— Удача? Да, пожалуй, она мне не помешает, — усмехнулся Эльрик. — Спасибо, Мунглум. До свидания, брат. Не расстраивайся, возможно, мы еще разбудим драконов.

— Да, — сказал Дайвим Слорм с неожиданным воодушевлением, — мы их разбудим! Мы их разбудим, и их огненный яд выжжет всю эту дрянь! Мы очистим мир огнем! Этот день придет, или к черту все пророчества!

Эльрик почувствовал, что его настроение улучшается. Он отсалютовал своим друзьям и улыбнулся. Он сходил за Щитом Хаоса, снова спустился по винтовой лестнице, вышел на стену, заваленную обломками. И пошел к месту, которое когда-то было местом его жуткого мщения и невольного убийства — к башне Болнезбет.

ГЛАВА 3

Эльрик вступил в затемненную и опустошенную скорлупу башни, все еще пропахшую горелым деревом. Когда-то Эльрик превратил эту башню в погребальный костер для мертвых тел его первой любви Каймориль и ее безумного брата Иркана. Сейчас остались лишь камни ступеней, которые освещались редкими солнечными лучами.

Он старался не думать, излишнее напряжение могло лишь помешать его действиям. Он начал подниматься по лестнице. И тут он услышал слабый звук, а может быть, этот звук шел из его подсознания. Тем не менее Эльрик явственно ощущал его. Звук был подобен звучанию далекого оркестра, настраивающего инструменты. Когда Эльрик поднялся выше, звук усилился, но ритм был неустойчив, ломался, и все время, пока Эльрик добирался до последней ступени, не совпадал с его шагами. На верхних ступенях оркестр уже гремел у него в мозгу, пронизывая тело тупой болью.