Хроника детства маленькой женщины

Андрею – брату Кирилла, который вместе с сестрой Оксаны – Наташей впервые выступали в роли крестных, сильно повезло. Единственное, о чем жалею до сих пор: момент, когда Дарью окунали в купель, мне удалось запечатлеть на «мыльницу» и снимок вроде бы получился, но когда я попытался впоследствии просмотреть его ещё раз, окончательно сел аккумулятор и фото, к сожалению, пропало.

Я бы отметил и другие свойства её характера, которые также остались вне перечня прогнозов авторов книги «Имя, характер, судьба» – любознательность и ответственность. Дашеньке, по-моему, было месяцев шесть или семь, когда однажды она с улыбкой протянула мне из коляски руку. Не знаю, насколько осознанным был этот жест. Возможно, так она решила меня поприветствовать. Хотя, не исключаю, что это могла быть всего лишь попытка прикоснуться к любопытному предмету, который время от времени появлялся в сфере её зрения.

Но что меня действительно поразило – невероятное для маленького ребенка чувство ответственности. Каждый раз, когда она оказывалась в коляске, особенно во время прогулок всем семейством, Даша начинала тревожно оглядываться, проверяя: «Люля?», если где-то рядом не оказывалось сестры Юли, или: «Мама?», когда Оксана вдруг исчезала из поля ее зрения: никто не должен потеряться или отстать. Словно именно на Даше в этот момент лежала личная ответственность за сохранение семьи.

Все малыши в той или иной степени – исследователи. В зависимости от интересов и свойств характера. Кто-то дотошный и медлительный, кто-то – невероятный торопыжка. Однако каждый из них – маленький Дерсу Узала или Миклухо-Маклай. Нашего «Миклухо-Маклая» отличало от других «первооткрывателей» желание сформировать своё представление об окружающем мире в невероятно пожарном порядке. Создавалось ощущение, что у Дарьи очень мало времени на продолжительные эксперименты, поскольку впереди её ждут более серьезные дела. И отсюда сумасшедшая, не осознаваемая ею энергетика. Словно уже тогда она понимала, что невозможно успеть сделать в этой жизни все, чего бы ей хотелось, если жить вполнакала.

Впрочем, «понимала» – это не более чем предположение. Если у новорожденных, как утверждают ученые, не бывает никаких мыслей в принципе, поскольку способность мыслить приходит только со способностью говорить, то предполагать, что маленький ребенок пытался своим жестом что-то мне объяснить, было и вовсе из области фантастики. По мнению психологов, лишь после шести месяцев дети только-только начинают устанавливать связи с окружающими предметами.

Если прежде мама и папа существовали в их воображении в виде устойчивых образов, которые демонстрировали способность давать пищу, тепло и гарантировали безопасность, то только после полугода малыш постепенно начинает ощущать, что «образами» можно повелевать: либо путём конкретных требований, либо – жестикуляции. То есть, не на основе сформулированной мысли, а исключительно под воздействием эмоции или инстинкта. И только к полутора годам, когда малыш начинает издавать первые звуки, похожие на слова, к нему приходят и первые мысли. То есть, сначала – слова, а потом – мысли. А не наоборот, как у взрослых, к сожалению, далеко не у всех.

Авторы книги «Имя, характер, судьба», надо признать, во многом оказались провидцами. Даша действительно любила участвовать в коллективных играх с привлечением максимального количества участников. Она забиралась на диван или садилась на пол и, хлопая ладошкой по ковру, выразительно смотрела на окружающих, мол, не пора ли и вам присоединиться. Позже к этому милому жесту она добавляла команду: «Сядись!» и она звучала как приказ старшины новобранцам – отказаться было просто невозможно.

Но среди всех её увлечений даже в этом возрасте главными оставались танцы. Начав танцевать сидя на полу перед телевизором, теперь уже стоя, едва заслышав ритмичную музыку, она начинала отчаянно вращать попой, и время от времени взмахивать руками. Особенно любила танцевать под разудалые песни игрушечных зверей – символов разных лет по восточному календарю, которые я из года в год покупал в подарок жене. Даша устанавливала музыкальные игрушки на полу в ряд, включала все разом и лихо крутила попой под эту невообразимую какофонию. Иногда мы танцевали с ней вместе, как когда-то с маленьким Васей. Я брал Дарью на руки, и мы ходили с ней по комнате под музыку, а она с серьезным выражением лица замирала, как взрослая барышня на балу.

Помимо танцев, в ней постепенно начал просыпаться интерес к вокалу. Она брала в руки микрофон от караоке и вполне профессионально изображала из себя эстрадную певичку. Но, держа микрофон у рта, не пела, а лишь имитировала пение, что характерно для многих современных «звезд» российского шоу-бизнеса.

Копировала ли она тем самым поведение взрослых? Трудно сказать. По телевизору ей разрешали смотреть лишь мультики и телепередачу «Спокойной ночи, малыши!». Однако не исключено, что набраться «звездных» манер она могла в тех же мультиках, которые сегодня становятся важным источником информации для всех малышей.