Хроника для Акаши: Закат... (Часть первая: Фиирация) (СИ)

Из положительного: спокойная, в отличии от Луизы, расчётливая и вдумчивая. Но при этом, если что-то идет не по сценарию, который она прописала, может сильно удивиться и это мягко сказано. На корабле занимается тем, что готовит еду. Выиграла это место в каком-то конкурсе, что устраивал Арантин. Встречается с Радвилой — художником, написавшим картину „Сражение Бабий и Пик“. Из отрицательного: слишком впечатлительна. И еще, как сказали девочки, у нее провалы в памяти. Не удивлюсь, если завтра она попросту не вспомнит обо мне, но это уж вряд ли. Цель в жизни: выточить свои навыки до совершенства. Опасность: нет.» Пока Виктория писала, кто-то постучался. Она спрятала записи и разрешила войти. К ней вошел Вильям с привычной для него сигаретой в зубах.

— Ты чего так поздно?! — зло спросила Виктория.

— Да так, решил узнать, как прошло твое посвящение.

— А ты-то откуда это знаешь?

— Ты что, правда поверила, что клуб Агаты — секрет? Да она уже завтра будет рассказывать, как вы сегодня пили. — объяснил Вильям. — Но не в этом дело. Помнишь, я говорил, что ты можешь мне доверять и я обещал тебе помочь? Так у тебя наверняка есть вопросы, ведь так?

— Ты что, экстрасенс, что ли? — недоверчиво поинтересовалась Виктория. Она действительно хотела узнать побольше о Вильяме.

— Ну, я вообще-то был проповедником в секте «Семья». Так что читать мысли людей по их лицу моя работа. По крайней мере уже нет… — как-то с печалью в голосе сказал Вильям.

— Да, я об этом слышала. Кстати, может расскажешь, как ты вообще попал на Фиирацию?

— Ну, думаю, что тебе можно рассказать…

— «Интересно, почему он так со мной любезен? И готов вот так просто мне все рассказать про себя? Похоже, ему просто надо каким-то образом выговориться кому-то, и я, похоже, прекрасно ему для этого подхожу. Интересно, он спланировал наш разговор? Будет интересно узнать, что он за личность такая…»

— Это произошло в Дании, в Копенгагене…

22 февраля, Дания, Копенгаген.

Небольшая католическая церквушка на окраине города. Это обычная церковь, которых было достаточно много в странах с преобладающей крестьянской религией. Большое помещение из белого кирпича, где умещалось около 50-70-ти человек, лавочки в две колонны по десять рядов, которые стояли перед алтарем. Два небольшим прожектора стояли по бокам сцены и освещали большое распятие у стены. Накрывала это помещение коричневого цвета черепичная крыша, которую недавно отреставрировали, то есть починили. На конце здания возвышалась прямоугольная башенка с маленьким золотистым колоколом наверху. Священник позвонил в колокол с помощью нескольких канатов, что находились за сценой в маленькой комнате, верующее в количестве 66-ти человек, старые, молодые, маленькие дети, что не хотели идти и много, кто еще. Все эти люди пришли послушать проповеди другого священника, которому на вид тридцать лет, это чернокожий человек с малой растительностью на голове, черные глаза и белоснежные зубы, большой нос, да и сам он крупный, мускулистый человек, весил он под сто килограммов, большая часть его тела занимала мускулы. Одет он был в белую робу, висящим с его крупных плеч, чем-то напоминающим шарф фиолетового цвета с вышитыми на нем золотыми нитями распятиями. Он подошел, взошел к сцене, встал перед трибуной, на которой лежала книга с названием «Завет святейшего», кстати, Вильям — это наш негр-качок-священник, только проповедует идеи этой книги. В общем, это место совсем не католическая церковь, это место — обычная секта, и Вильям в этой секте не больше, чем проповедник, очень хороший проповедник. Умеющий донести в голову людей свою идею и свое мировоззрение.

— Дети мои! — обратился к залу людей Вильям. Голос у него был твердый, искренний, властный и немного пугающий, хотя для него точнее подходит термин «убедительный и шокирующий». Чтобы показать свою искренность, искренность своих слов, он показывал жесты руками, а еще широко раскрывал глаза, как будто пытался загипнотизировать своих слушателей. Весь зал замер в ожидании слов Вильяма, они смотрели в его широкие, черные глаза, как завороженные, даже дети, что не хотели идти и ныли, замолчали и сами, тоже стали пристально глядеть в глаза Вильяма. Когда миссия понял, что все его внимательно слушают, он продолжил свой монолог:

— Много веков назад на нашу землю сошел сын божий! Джесус! Но коварные, лживые, алчные люди предали его и мучили до самой смерти. Он хотел объединить мир в любви и счастье. Он давал людям простые ценности и законы. Наша священная церковь отличается от той, что зовётся «католической», — с презрением в голосе сказал он. — Их церковь прогнила. Они не подчиняются собственным правилам. Поэтому наш праведный, духовный лидер создал новую церковь. Сам господ бог выбрал его, чтобы нести справедливость, нести слово господне! И бог сказал ему «Подготовь этот мир к приходу моего второго сына, он покажет величайшее чудо и объединит этот грешный мир». И сейчас я зачитаю вам несколько строк из «святого завета».