Хроника достославных событий, кои произошли при завоевании Гвинеи по приказу инфанта дона Энрики (ЛП)

— О, — говорил он, — могучая и великая река, что поднимаешься из середины оси свода небесного, и дерзаешь вздымать воды над брегами к знаку Рака, когда он пребывает в величайшей мощи своего жара, и идешь прямо на северо-запад с твоими водами, и течение твое рассекает посередине равнину; и, возвращаясь оттуда, ты направляешься к западу, и затем поворачиваешь на запад, и временами ты открываешься в Аравии, временами — в песках (areas) Ливии, показываясь народам тех земель, творя для них многие блага и многую пользу, ибо не могли бы там без тебя ни жить, ни обойтись — и сии есть лишь первые из зрящих тебя народов! Мощь твоя — в том, чтобы выходить во время стояния солнца, из коих одно бывает в декабре, а другое в июне, прибывая в чужую зиму, каковая не есть твоя. Природою дано тебе идти по обеим осям свода небесного, scilicet, одною — зимнею, а другою — полуденною! Пена твоя сражается со звездами — столь высоко заставляешь ты подниматься ее мощью своею! И пред волнами твоими все дрожит! Что могу сказать я тебе кроме того лишь, что ты — как пуповина мира: ибо также как животные, покоящиеся в утробах матерей, управляются пуповиною, тем же образом можно уподобить величие твое в делах земных!

ГЛАВА LXIII. О том, как каравеллы отбыли с реки, и о путешествии, ими проделанном.

Все эти тайны и чудеса доставил гений нашего принца пред очи уроженцев нашего королевства; ибо, хотя все вещи, сказанные мною о чудесах Нила, его очами не могли быть узрены (что было невозможным), великим делом было то, что его корабли добрались туда[377], куда никогда не добирался ни один другой корабль из сих краев, как о том нигде в записях не обнаруживается. О чем достоверно можно утверждать, согласно делам, о коих говорил я в начале сей книги, относительно прохода мыса Божадор, а также вследствие страха, что возымели уроженцы той земли, увидев первые шедшие к ним корабли, думая, что то была рыба или какая иная подобная ей морская живность[378].

И вот, возвращаясь к нашей истории, когда было таким образом завершено то деяние, желанием всех тех капитанов было потрудиться ради составления достойной добычи, подвергнув свои тела любой опасности; однако представляется, что ветер резко подул к югу, так что они были принуждены поднять паруса. И когда они легли в дрейф (andando repairando), дабы увидеть, что задумала содеять погода, то она развернула их на север, с чем они и проделали свой путь до Зеленого мыса, где в минувшем году уже побывал Диниш Диаш.

И они шли вперед до тех пор, пока не прибыли к ним все каравеллы, не считая принадлежавшей Родригианнишу ди Травасушу, каковая отбилась от флотилии (que perdeu a conserva) и совершила путешествие, о коем будет рассказано в дальнейшем.

И когда пять [каравелл] оказались против мыса, они увидели остров, на каковом высадились, дабы увидеть, был ли он населен; и обнаружили, что он был пустынен. Они нашли там лишь великое множество коз, из коих взяли несколько для своего подкрепления; и говорили, что не было разницы между ними и козами сей земли, не считая лишь ушей, кои у них большей величины. Затем они взяли воды и проследовали еще вперед, пока не обнаружили другой остров, на коем увидели свежие шкуры коз и иные вещи, по коим узнали, что прочие каравеллы уже проследовали вперед. И, для собственного уверения, они нашли вырезанный на деревьях герб Инфанта, а также буквы, из коих слагался его девиз.

«Поистине сомневаюсь я, — говорит автор, — чтобы после мощи Александра и Цезаря был в мире какой-нибудь принц, что столь далеко от своей земли повелел бы установить вехи (malhoes) своего завоевания!»

И по сим знакам, которые таким образом нашли те [люди] с каравелл на тех деревьях, они узнали, что некоторые уже следовали вперед, и посему решили вернуться; и, как они узнали в дальнейшем, каравелла Жуана Гонсалвиша Зарку, капитана острова Мадейра, была тою, что уже проследовала дальше.

И поскольку на земле было столько тех гвинейцев, что [наши] никоим образом не могли высадиться, ни днем, ни ночью, пожелал Гомиш Пириш показать, что желал выйти к ним по-доброму; и положил на землю пирог, зеркало и лист бумаги, на коем начертил крест. И они, прибыв и найдя таким образом те вещи, разломили пирог и забросили его подальше, и метали свои азагаи в зеркало до тех пор, пока не разбили его на множество осколков, и порвали бумагу, показывая, что не было им дела ни до одной из тех вещей.

— Что ж, коли так, — молвил Гомиш Пириш, обращаясь к арбалетчикам, — стреляйте в них из арбалетов, по крайней мере, дабы они ведали, что мы суть люди, могущие причинить им вред, когда они по-доброму не захотели договориться с нами.