Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции

Аресты и трудовые повинности также применялись по отношению к духовенству. В Курске монахов заставляли чистить улицы, в Царицыне убирать помещения, в Луганске выполнять работу дворников и могильщиков[436]. Аресты лиц духовного звания получают в России особое распространение после ярославского мятежа и уже летом 1918 г. имеют массовый характер. Первые случаи смертных приговоров ЧК к лицам духовного звания по Центральной России фиксируются, начиная с июля 1918 г. Трое священнослужителей были расстреляны в этот месяц в г. Ельце Орловской губернии. В августе Калужской ЧК были расстреляны пять монахов Троице-Лютинского монастыря за убийство шести человек во время организованного погрома[437]. В последние дни августа к подобной мере наказания прибегли Нижегородская ЧК после покушения на В.И. Ленина и убийства М.С. Урицкого, расстрелявшая архимандрита Августа и протоирея Н.В. Орловского[438]. В Сибири и на Урале красный террор по отношению к духовенству начинается несколькими месяцами раньше. Его применяли в своей деятельности различные учреждения. В Тюмени священнослужителей расстреливали по приказу военного комиссара[439]. В других случаях к подобным мерам наказания прибегали местные советы и различные чрезвычайные органы борьбы с контрреволюцией. Поводом для ужесточения церковной политики Советского государства послужило участие ряда священнослужителей в летних погромах в Москве, Казани, Саратове, Рязани, Уфе и др. городах, в которых было убито 138 коммунистов[440]. В Перми было уничтожено во второй половине 1918 г. до 100 священнослужителей; в Екатеринбургской епархии 47 служителей культа[441]. Другие, возможно, имевшие место расстрелы священнослужителей органами ЧК летом 1918 г., не нашли отражения на страницах советской печати. Следует сразу отметить, что репрессиям в годы Гражданской войны подвергались прежде всего священнослужители православного исповедания и отчасти священники-католики[442].

К отрицательным итогам деятельности чрезвычайных комиссий следует отнести и массовые расстрелы крестьянских выступлений. С августа 1918 г. прежняя внутренняя политика, выражавшаяся во временной изоляции руководителей выступлений от основной массы, в денежных штрафах и в общественном порицании, сменилась прямым военным нажимом на крестьянство[443]. В Шлыках Пермской губернии Оханской УЧК было расстреляно 30 человек[444]. В селе Каракузово, вблизи от уже упомянутого Троице-Лютикова монастыря, спецотрядом Калужской ЧК 8 августа 1918 г. расстреляно 9 кулаков[445]. В Великолукском уезде Псковской губернии местной ЧК к высшей мере наказания был приговорен В. Назаров за убийство красноармейца при реквизиции лошади[446]. Таким образом, уже в августе 1918 г. советская периодическая печать фиксирует сорок случаев применения высшей меры наказания ЧК к крестьянству, 10 % от зафиксированных августовских расстрелов чрезвычайных комиссий. Эти расстрелы следует рассматривать не только как инициативу местных органов власти, но и как выполнение директив, поступивших из центра[447]. Хотя внутреннее положение Советской республики порой диктовало подобные меры, жестокость при подавлении оборачивалась многочисленными расстрелами, как это имело место в Пензенской губернии[448].

Если рассматривать положение в таких городах, как Петроград, Москва или в целом центр России, то значительная доля вынесенных там смертных приговоров ВЧК приходилась на уголовный элемент. В Петрограде до 30 августа 1918 г. ПГЧК был вынесен всего 21 смертный приговор, из них 10 за уголовные преступления и преступления по должности[449]. Еще трое красноармейцев были расстреляны Лужской ЧК за незаконные обыски и вымогательства[450]. В Москве чрезвычайные комиссии прибегали к высшей мере наказания чаще, что подтверждают страницы центральных и московских газет. Из опубликованных ими в августе 1918 г. 74 случаев вынесения смертных приговоров расстреляно по политическим мотивам 28 человек, остальные случаи относятся к уголовникам или спекулянтам[451]. В Псковской губернии (меньшей ее части, которую контролировали Советы, а не немцы) из 16 расстрелянных было 7 уголовников[452]. В Рязанской губернии из 18 человек — 12 уголовников и т. д.[453]

За август в среднем доля расстрелянных уголовников по вынесенным смертным приговорам ЧК составила более 30 %, а в Центральной России от 50 до 80 %. В отдельных городах расстрелы производились в этот период исключительно за уголовные преступления, все зависело от конкретной ситуации в самом городе или губернии, а не от положения в стране в целом, даже в Поволжье, где летом 1918 г. происходит зарождение террора, среди расстрелянных большой процент преступников.