Хроника кровавого века – 4. Времена смутные

– Положение действительно тяжёлое, и я не вижу другого выхода, кроме как взятие Екатеринодара. Поэтому я решил: завтра на рассвете атаковать по всему фронту. Отход от Екатеринодара будет медленной агонией нашей армии. Лучше умереть с честью, чем влачить существование затравленных зверей.

Алексеев убедил Корнилова отложить штурм Екатеринодара ровно на одни сутки, чтобы дать отдых людям. Генерал-лейтенант Марков после совещания вернулся в свой Офицерский полк. Он построил оставшихся в живых офицеров, было их сто пятьдесят человек из семи сотен в начале штурма. Марков объявил:

– Послезавтра, первого апреля, будет штурм Екатеринодара. Город мы взять не сможем. У кого ещё осталось чистое бельё, наденьте, оно вам больше не понадобится.

Поручик Михаил Абрамов, выслушав генерала Маркова, подумал, что умирать в двадцать четыре года глупо. Однако в чистое переоделся. Недельные бои под Екатеринодаром смертельно вымотали Михаила, несмотря на страшную усталость, уснуть он не мог. В его вещмешке лежала граната. Взяв её, он отправился к штабу Добровольческой армии. Когда Михаил подошёл туда, Корнилов ушёл в свою комнату. Время было семь часов утра, Лавр Георгиевич задул керосиновую лампу и сел на свою походную кровать. Михаил заглянул в окно: в комнату Корнилова вошёл штабс-капитан Тюрин и что-то докладывал генералу. Тюрин вышел из комнаты, а Корнилов, сидя на кровати, прислонился к стене.

Часовой стоял у входа в штаб, с противоположной стороны, так что Абрамова никто не видел. Он достал из кармана шинели гранату, выдернул чеку, и швырнул её в окно. Корнилов, услышав звон разбитого стекла, открыл глаза и вскочил на ноги, раздался взрыв.

В другой комнате, с картой, расстеленной на столе, работали генералы Деникин и Романовский, у стола стоял командир Текинского полка Хан Ходжиев. На лавке у стены, дремали адъютант Корнилова поручик Долинский и офицер связи Тюрин. В соседней комнате раздался звон разбитого стекла и взрыв, все на миг оцепенели. Потом бросились к Корнилову. Лавр Георгиевич ещё несколько минут был жив, он умер на руках у генерала Деникина.

Моральный дух Добровольческой армии был подорван недельным, безуспешным штурмом Екатеринодара, а тут ещё подозрительная смерть Лавра Георгиевича. Генералы объявили: Корнилов погиб в результате артиллерийского обстрела красных. Дабы пресечь ненужные разговоры по поводу отсутствия воронок возле штаба, пояснили, что большевики выпустили всего один снаряд, который попал в комнату Корнилова. Измученное войско «проглотило» это объяснение, а генерал Деникин принявший командование Добровольческой армией, приказал отходить от Екатеринодара. Ночью тридцать первого марта, армия в спешном порядке ушла к станице Медведовской – нужно отрываться от войск Автономова. Добровольческая армия представляла собой жалкое зрелище: тысяча человек сопровождала санитарный обоз, в котором на телегах лежало свыше трёх тысяч раненных. На каждом привале приходилось рыть десятки могил. Шли к станице Егорлыкской50 под защиту германской армии.

Пока Добровольческая армия тащилась к станице Егорлыкской, в молдавском городе Яссы бывший начальник штаба 15-ой пехотной дивизии полковник Дроздовский собирал добровольческий отряд. Он слышал, что на Дону генерал Алексеев формирует корпус для борьбы с большевиками. Со своим отрядом полковник Дроздовский намеревался присоединиться к нему. В его распоряжении были десяток артиллерийских орудий, несколько броневиков. Деньгами ему помогали британская и французская военные миссии, прикомандированные к штабу румынской армии. В отличие от Добровольческой армии, в отряде Дроздовского не было проблем с военной амуницией и боеприпасами. Собрав тысячу офицеров, полковник Дроздовский двинулся воевать с советской властью.

Мужики организовывали Советы, делили помещичью землю, и отряд Дроздовского занимая деревни, вешал мужиков. Зверства дроздовцев стали их «фирменным стилем». Где бы они ни появлялись, сразу вешали и расстреливали.

В апреле 1918 года на территории Российской империи разгоралась гражданская война, но это были отдельные очаги. Полыхнёт на всю страну гораздо позже, а пока ставший после смерти Каледина атаманом войска Донского генерал Краснов делал попытку наладить отношения с большевиками. Он послал в Москву подхорунжего Алексея Падалкина. Донские казаки не хотели воевать с Советской властью, и пытались уладить дело миром. Уральские казаки тоже не горели желанием воевать с большевиками, но они требовали, чтобы власть большевиков признала их привилегию заниматься рыболовством на Урале.