Хроника либеральной революции. Как удалось отстоять реформы

3 августа Петр Филиппов провел пресс-конференцию в московском Доме кино, где вновь заявил, что телеграмма Геращенко “ставит крест на проведении в стране рыночных реформ”. Он еще раз поставил в вину Центробанку, что тот потворствует директорам, произвольно завышающим цены на свою продукцию. Кроме того, эта телеграмма, по словам Филиппова, нарушает принцип равенства предприятий разных форм собственности: государство собирается погасить лишь долги госпредприятий друг другу, но отказывается погашать их долги частным фирмам и тем самым провоцирует разорение последних. По подсчетам Филиппова, в результате денежной эмиссии, которую предусматривает телеграмма Геращенко, цены уже в сентябре подскочат в полтора раза, а в дальнейшем они будут удваиваться каждый месяц.

Остро прореагировали на телеграмму, разосланную Геращенко, и другие демократы. Координационный совет Московской городской организации “ДемРоссии” оценил эту телеграмму как еще одно подтверждение, что в стране “происходит тихий экономический и политический переворот”. В заявлении, которое принял совет, говорилось, что действия Центробанка “неизбежно приведут к краху политики финансовой стабилизации и развитию гиперинфляционного процесса”, обострят социальные проблемы, следствием чего будет “политический взрыв, развал молодого российского государства, приход к власти тоталитарного диктаторского режима”.

“Это будет катастрофа”

Ясно было, что свое весомое слово должно сказать и правительство. Его позиция в том, что касается разрешения кризиса неплатежей, – по крайней мере позиция правительственных реформаторов, – была принципиально иной, нежели обозначенная в телеграмме Геращенко: по мнению ведущих членов кабинета, ведающих экономикой, при погашении долгов предприятия должны прежде всего рассчитывать на собственные силы и, соответственно, нести ответственность за финансовую несостоятельность, вплоть до банкротства. Правда, к этому времени, как известно, в правительстве заметную роль стали играть “директора”, недавно введенные в кабинет Ельциным, так что мнения относительно телеграммы Геращенко разделились. В конце концов, после бурных дискуссий, реформаторам удалось убедить своих оппонентов, что шаг, предпринятый Центробанком, “предельно опасен”. Было принято решение настаивать на том, чтобы ЦБ отменил те пункты своей телеграммы, которые предусматривали государственное кредитование взаимного зачета долгов госпредприятий: банк должен осуществить этот зачет как некую техническую процедуру, без дополнительной кредитной эмиссии, которая действительно грозила подобраться к триллиону рублей. Как сказал министр экономики Андрей Нечаев, “это была бы, конечно, катастрофа”.

Что касается обвинения, которое Геращенко адресовал правительству, – оно, мол, озабочено лишь финансовой стабилизацией и совсем не думает о поддержке промышленности, – по словам министра, вся проблема заключается в том, чтобы “очень точно и очень тонко балансировать между необходимостью чуть-чуть ослаблять кредитную политику ради поддержания производства и в то же время не ослаблять ее настолько, чтобы последовал срыв в гиперинфляцию”.

Гайдар встретился с Геращенко, после чего было заявлено, что в телеграмму ЦБ будут внесены коррективы.

Новая телеграмма, с поправками, действительно была разослана, однако она мало что изменила. Геращенко фактически проигнорировал возражения правительства, преодолел его сопротивление. Масштабная денежная накачка экономики была-таки осуществлена. Гайдар:

“Результаты порочной политики ЦБ не заставили себя ждать, темпы роста денежной массы резко пошли вверх… Если в январе – июне они удерживались на уровне 9-14 процентов в месяц, то в июле – августе переваливают за 25 процентов. Как обычно в подобных ситуациях, первый симптом изменения денежной политики – перелом в динамике валютного курса. До середины мая курс доллара снижался. До середины июня сохранить эту тенденцию удается лишь ценой все больших валютных интервенций Центрального банка, продолжать которые при скромных валютных резервах и изменившейся финансовой ситуации становится бессмысленным. С середины августа, когда, со стандартным месячным отставанием, созданная в июле рублевая масса обрушилась на валютный рынок, курс доллара по сравнению с рублем резко взмывает вверх. В конце этого же месяца обозначаются негативные перемены в динамике продовольственных цен… Фундаментальная причина – перелом денежной политики. Угроза гиперинфляции, развала денежного обращения, утраты всех результатов политики реформ становится очевидной”.

Гайдар вспоминает, что в это время ему пришлось вести “тяжелые арьергардные бои на стезе денежной политики”, то есть прежде всего – бои с бывшим главным советским, а теперь российским банкиром Виктором Геращенко. Это неплохо было бы помнить тем, кто по сей день утверждает, будто у правительства реформаторов были полностью развязаны руки и они могли делать все, что хотели.

Геращенко опускает рубль