Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

На площади было тесно. Немногие жители Гваделумского Двора помышляли о том, чтобы проводить свои вечера в своих тусклых маленьких квартирках, и они стекались сюда, чтобы бесцельно кружить в общем беспорядочном гулянии. И когда Хиссун в своей новой блестящей одежде пошел сквозь эту гуляющую толпу, казалось, что все, с кем когда-то был знаком, либо смотрели на него сердитым пристальным взглядом, либо давились от смеха. Он увидел Ванимуна, который был его ровесником, а одно время почти как братом. Его маленькую сестру, стройную, с миндалевидным разрезом глаз, не такую уж и маленькую теперь. Хеулан, трех его братьев, неповоротливых, больших. Никкилона и крошечную остролицую Гизнет, и уруншу с бусинками глаз, которая продавала засахаренный корень чумбы, и вора-карманника Конфалума, и старых сестер гайроженок, о которых все думали, что они в действительности были метаморфами, чему Хиссун никогда не верил, и еще многих. Все смотрели и молча вопрошали его: зачем ты напустил на себя столько важности, Хиссун? Зачем эта помпезность, эта пышность?

Смущенный, он пересек площадь, с ужасом сознавая, что банкет уже скоро должен начаться, а ему еще нужно преодолеть огромное расстояние. И все, кого он когда-либо знал, стояли на его пути, разглядывая его.

Ванимун был первым, кто выкрикнул:

— Куда ты собрался, Хиссун? На маскарад?

— Он уезжает на Остров поиграть в гольф с Леди!

— Нет, он собирается охотиться на морских драконов с Понтификом!

— Дайте мне пройти,— тихо сказал Хиссун, поскольку они уже тесно сжимались вокруг него.

— Дайте ему пройти! Дайте ему пройти! — Весело повторяли они, но сами не отодвигались.

— Где ты достал эту нарядную одежду, Хиссун? — спросила Гизнет.

— Одолжил,— сказал Хеулан.

— Украл, ты хочешь сказать! — крикнул один из братьев Хеулан.

— Увидел пьяного рыцаря в переулке и раздел его догола.

— Уйдите с дороги,— сказал Хиссун, с трудом сохраняя спокойствие.— У меня важное дело.

— Важное дело! Важное дело!

— Важное дело! Важное дело!

— У него аудиенция с Понтификом.

— Понтифик собирается произвести Хиссуна в герцоги.

— Герцог Хиссун! Принц Хиссун!

— Почему не лорд Хиссун?

— Лорд Хиссун! Лорд Хиссун!

В их голосах звучала раздражающая резкость. Десять или двенадцать зевак окружили его, толкая. Чувство обиды и зависти управляло ими теперь. Его чрезмерная пышность, лента на плече, эполет, башмаки, мантия — для них это было слишком много. Заносчивость, подчеркивающая пропасть, которая теперь возникла между ними. Еще немного, и они дернут его за тунику, потащат за ленту. Хиссун чувствовал, что начинает паниковать. Было глупо пытаться урезонить толпу, еще хуже — попытаться силой проложить себе дорогу. И, конечно, не было никакой надежды, что королевские прокторы будут патрулировать по соседству. Он мог надеяться только на себя.

Ванимун, который был ближе всех, потянулся к плечу Хиссуна, словно собираясь толкнуть его, Хиссун отпрянул, но не раньше, чем Ванимун оставил грязный след на бледно-зеленой ткани его мантии. Внезапно поразительная ярость поднялась в нем.

— Не прикасайся больше ко мне! — завопил он, сердито и отчаянно жестикулируя.— Никто не прикасайтесь ко мне!

С шутливым смехом Ванимун вцепился в него во второй раз. Хиссун быстро поймал его запястье, с сокрушительной силой дернув вниз.

— Ой! Пусти! — хрюкнул Ванимун.

Вместо этого Хиссун дернул руку Ванимуна вверх и назад, грубо повернув его кругом. Хиссун никогда не был особым бойцом — он был слишком мал и тонок для этого и предпочитал полагаться на скорость и сообразительность, но он становился достаточно сильным, когда гнев вспыхивал в нем. Теперь он чувствовал, что дрожит с отчаянной силой. Низким напряженным голосом он сказал:

— Если я захочу, Ванимун, я сломаю ее. Я не хочу, чтобы ты или кто-либо еще прикасались ко мне.

— Ты делаешь мне больно!

— Ты не будешь больше распускать руки?

— Нельзя уж и пошутить.

Хиссун повернул руку Ванимуна вверх до упора.

— Я выдерну ее, если захочу.

— Пусти.

— Если ты будешь знать свое место.

— Хорошо. Хорошо.

Хиссун отпустил его и глубоко вздохнул. Его сердце колотилось, он взмок от пота, ему не хотелось даже думать о том, как он выглядит теперь.

Ванимун, отступив назад, угрюмо потирал запястье.

— Боится, что я испачкаю его изысканную одежду. Не хочет, чтобы на ней была грязь простых людей.

— Правильно. А теперь дай мне пройти. Я уже и так опоздал.

— На банкет к Коронованному, я полагаю.

— Именно. Я опаздываю на банкет к Коронованному.

Ванимун и другие изумленно смотрели на него. Выражения их лиц отражали нечто среднее между презрением и благоговейным трепетом. Хиссун растолкал их и зашагал через площадь.

Вечер, думал он, начался очень плохо.

Однажды в разгар лета, когда солнце висело без движения над Горой Замка, Коронованный лорд Валентайн радостно выехал на расцвеченный луг у южного крыла Замка.