Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи

На следующий день пришел опять этот переводчик к имаму с подарками от графа и разложил их перед ним и, показывая их имаму, говорил — это тому-то, это тому-то и т. д. Среди подарков были двое часов, украшенные бриллиантами, а бриллианты — это драгоценные камни, известные среди нас под именем алмазов. Эги часы были предназначены для каждой из жен имама — нашей сестры Захидат и обращенной в ислам Шуаванат. Каждые из этих двоих часов стоят по тысяче рублей, по умеренной цене. Два кольца для двух замужних дочерей Шамиля, моей жены Нафисат и жены моего брата Фатимат. Две булавки, прикалываемые к платью на груди, украшенные также бриллиантами, которые [предназначались] так же, как и кольца, двум супругам двух сыновей имама — Каримат и Аманат. Дорогая шуба для имама, стоящая у русских 2 тысячи рублей. Эта шуба принадлежала генералу, и он пожаловал ее имаму, усиленно стараясь оказать ему почтение. Затем мы отправились с горы Кахаль в крепость Темир-хан-шуру. Во время пребывания там мы ничего [279] не видели от русских, кроме возвеличения и такого почета, что даже и рассказать невозможно.

Когда имам, направляясь к султану Москвы, спустился на равнину, то один чтец из жителей равнины упрекал его за то, что он сдался русским и не искал смерти [в битве]. Имам тотчас же, не задумываясь, ответил ему стихом из Корана: «Ни одной душе не дано умереть, кроме как с разрешения Аллаха».[178] Укоряющий был смущен.

Имам отправился отсюда с Гази Мухаммедом, двумя его мюридами — Хаджиявом, сыном Газиява ал-Карати, и Тауш Мухаммедом ал-Карати, отставленным секретарем имама Абд ал-Каримом ал-Чиркави и переводчиком Али-беком ал-Яхсави. Семью свою он оставил со своим сыном Мухаммедом Шафиа в крепости [Темир-хан-шуре]. Затем пришел Гази Мухаммед и вернулся с их семьями и родственниками, юношами учеными Абд ар-Рахманом и Абд ар-Рахимом, сыновьями шейха сейида устаза Джемаль ад-Дина. Я не был в то время с ними, однако упоминаю здесь все то, что они видели во время поездки к царю, как будто бы я был с ними. Это — по сообщению мне имама. Они ехали, сидя на дрожках генерала, подобных которым не видели в России, кроме дрожек царя, но нет нужды упоминать об этом. Когда они достигли города Чугуева, то там встретили царя. Чугуев — это город близ Харькова, а между Харьковом и Петербургом расстояние 1374 версты. Последние слова царя при встрече с Шамилем были: «Будь доволен. Поистине, ты не раскаешься в своем приходе ко мне».

А дело стало лучше, чем сказал царь. Затем царь верхом выехал на равнину для обязательного, согласно обычаю, ежегодного смотра его конных войск, которые не покидали Харькова и его окрестностей. Эго лучшие его войска. Среди них — различные отряды, [280] гусарский полк, уланы и пр. и пр. В тот день было их около 15 тысяч. Они устроили там взаимное состязание, разделившись на две группы, и играли, стреляя из пушек и ружей одни в других так, что тот, кто был далеко, видел, что как будто бы там происходит великая битва. А царь проезжал на лошади то справа, то слева, осматривая войска. Имам ездил с царем, сидя в дорогой коляске, а царь спрашивал его: «Как ты находишь вот это, вот это». Шамиль отвечал ему ответом, сообразным положению их обоих. Затем царь приказал ему отправиться в местожительство царя в Петербург к госпоже царице, матери царя, тем самым выполняя данное ей обещание, если он победит Шамиля, [то привезет его ей показать]. Шамиль отправился со своим старшим сыном, друзьями и переводчиком.

Когда она увидела Шамиля, то спросила его об его здоровье и о том, что он испытал в дороге приятного или тягостного. Она ему сказала то же самое, что сказал царь при первых встречах с ним. От нее он вернулся в то место, где он поселился в Петербурге. Затем ему показали все диковинки, находящиеся во дворцах царя, прекрасность которых не опишешь. И какое там оружие, сокровища и постройки! Подобных им не слыхивали у царей совершенно. Таково же прочее снаряжение — пушки и «канафиры»[179] и пр. Наиболее удивительное из виденного в Петербурге — золотой петух, находящийся во дворцах царя; у него крик подобен крику нашего обычного петуха без какого бы то ни было различия. Хвала тому, кто подчинил все вещи своему могуществу и дал преимущество в уменье сынам Адама над остальными его тварями.

Это — суть повествования, переданного мне имамом и некоторыми его сподвижниками, которые были [281] тогда с ним. Кто хочет — пусть верит, кто не хочет — пусть не верит. Затем царь указал для местожительства имаму город Калугу, которая похожа на наши города во многих отношениях; прекрасный воздух, хороший вид, множество лесов, рек, холмов и пр. Рассказывают, что, когда заболела родительница этого царя, то она переселилась в Калугу и жила там некоторое время. Там она получила исцеление от ее болезни и вернулась обратно на место своего основного жительства.