Хроника одного задания

Было… В памяти Алексея сразу всплыло одно дело, к которому он был подключён. Уже не будучи юнцом в оперативной разработке, он столкнулся с настолько изощрённым замыслом немецкой разведки по дискредитации целого направления научной мысли, что принимал чёрное за белое. Там наговор служил средством в многоходовой комбинации, приведший к аресту ряда видных учёных. Спустя время их удалось реабилитировать, кроме одного, пожилого профессора. Он умер в тюрьме от сердечного приступа.

Именно после того случая Алексей стал скрупулёзно докапываться до сути человека, его побудительных мотивов к действиям. И если образ человека, который складывался у него в голове в результате изысканий противоречил подаваемому, то за основу он брал своё сформированное представление. И потом шёл до конца, пока не докапывался до истины. Он удивительным образом научился чувствовать людей.

Сразу после разговора с Николаем, Алексей отправился к фельдшеру. Он всё откладывал визит к нему. Что-то его останавливало. Внутри стеной поднимался протест, когда Берестов думал о фельдшере как о потенциальном агенте. Алексей научился доверять своей интуиции и не было ни одного раза, чтобы она его подвела.

Вот и сейчас он через силу, буквально, заставил себя пойти к фельдшеру, хотя уже был абсолютно уверен в невиновности этого человека. Но проверку провести всё равно было необходимо.

— Здравствуйте, Семён Яковлевич, можно к вам? — спросил разрешения старший лейтенант, прежде чем войти.

— А, Алексей Николаевич, милости просим. Заходите.

Это был невысокий интеллигентного вида человек внешне очень похожий на Чехова. От своего собственного сравнения с великим русским писателем Алексей внутренне улыбался и ничего с этим поделать не мог.

— Чем моя персона вас заинтересовала? Ведь не с жалобой же на здоровье вы пришли ко мне. Не поверю. У вас, молодой человек, хороший цвет лица. Хоть и вид уставший.

— Вы совершенно правы. У меня к вам несколько вопросов.

— Внимательно слушаю вас.

Алексею стало совсем неловко, что он в своих мыслях подозревал такого человека.

— Семён Яковлевич, что вы можете сказать о яде, от которого умер Чепец?

— А это интересно очень, — оживился фельдшер, — видите ли, он действует мгновенно. Я в подобных условиях, конечно, лишён возможности провести полноценное исследование подобного препарата, а потому могу опираться только на свой опыт. Уверен, яд довоенного производства.

— Поясните, Семён Яковлевич.

— Его предназначение быстро умертвлять. Разработчики не озаботились сокрытием его следов в организме. Понимаете? Как говорится, грубо и эффективно. Вот таблетка, которую вы мне дали совсем другого действия. Этот яд убивает постепенно, где-то через пять или шесть часов, в зависимости от особенностей организма. Всё будет выглядеть как естественная смерть от остановки сердца. И найти следы подобного препарата будет практически невозможно. Потребуется вскрытие и серьёзная экспертиза, чтобы хоть что-то обнаружить. Вы удовлетворены, Алексей Николаевич?

— Да, вполне. Благодарю вас, Семён Яковлевич, за ценную информацию.

— Рад, что оказался вам полезен. Кстати, вам не мешало бы попить витамины.

— Где их взять сейчас?

— А вот вы заходите ко мне завтра. Я вас кое-чем попою.

— Зайду, Семён Яковлевич. До завтра.

— До завтра. Непременно приходите. Я вам настоятельно рекомендую как человек от медицины.

Алексей вышел от фельдшера как после посещения русской бани с отменным парком, на душе у него было светло, а в теле лёгкость. Отпали окончательно все сомнения. Семён Яковлевич не при чём! Оставалось ознакомиться с результатами воспоминаний комиссара отряда. К нему у Берестова были вопросы, но визит сейчас к Руденко он счёл нецелесообразным. Когда тот будет готов, сам позовёт. Пётр Аверьянович прекрасно понимает ценность времени и каковы могут быть последствия промедления.

В этот же день Алексей лично допросил всех остальных полицаев. Те ничего полезного не сообщили. Обычные шкурники и трусы.

Алексей ещё раз проанализировал полученную за сегодня информацию, определил важные для себя моменты, которые требовали прояснения. И он уже не сомневался, след агента прощупывается.

Как опытному охотнику, который набрёл на путанные следы зверя, не составит труда разобраться в их хитросплетениях и выйти по ним на самого зверя. Так и Алексей знал, что ниточка от клубка уже у него в руках, и он выведет человека в маске на белый свет.

***

27 ноября 1941 г.

«В течение этого дня наши войска вели бои с противником на всех фронтах».

«Взятие Костенюка и его пятерых помощников подняло моральный дух партизан».

Руденко составил список. Он был довольно короткий. Там фигурировали всего пять фамилий.

— Я долго думал над твоими словами, Алексей Николаевич, — заговорил комиссар, — кто мог столько знать о моей работе. Я всегда был на виду, тайн из своих встреч не делал, многое обсуждалось открыто. И вот о чём я подумал, этот человек собирал информацию «по зёрнышку». Его осведомлённость — плод многолетней работы и не обязательно рядом со мной.