Хроника одного заговора

— Вот что, Профессор, садись-ка и размышляй, — сказал ему Николай Павлович Комаров, начальник особого отдела. — Знаю, что перегружен, что достаточно забот по коллективу, — все знаю… Но придется заняться английскими интригами. Советую взглянуть еще разок на дело Кроми; свяжись с московскими товарищами, а главное — думай, анализируй, ищи… Попробуй себя поставить вместо них, как бы ты сам действовал, с чего начинал… Иногда это бывает полезным…

Профессор смущенно почесал за ухом. Опыта у него, к сожалению, маловато, чекист он еще молодой, и надежнее, пожалуй, доверить «Английскую папку» кому-нибудь из квалифицированных оперативников.

— Ну, дорогой отсекр, не ожидал от тебя, — поморщился Комаров. — Все у нас неопытные, всем надо учиться. Да что ты, сам не знаешь? Давай, давай, впрягайся по-настоящему, а разговорчики эти брось…

— Но я же в интересах дела…

— И я в интересах дела. Нельзя нам проморгать этого заговора, понимаешь. Начинай с сегодняшнего дня, а по партийному коллективу мы тебе подберем замену…

Помимо основных своих обязанностей в особом отделе Эдуард Морицевич Отто был еще секретарем, или, как говорили в ту пору, отсекром, партийного коллектива Чека. И доверие его товарищей, избравших Профессора на этот ответственный пост, было, разумеется, не случайным. Коммунист-подпольщик, бесстрашный партийный боевик, один из самых вдумчивых следователей, начавший работу на Гороховой еще весной 1918 года, — кого же другого могли они выбрать в свои партийные вожаки?

Кстати, и партийная кличка Эдуарда Морицевича относилась к дореволюционному периоду. Профессором его окрестили еще в годы первой русской революции. Заведовал он тогда тайной динамитной лабораторией, снабжал самодельными бомбами вооруженные рабочие дружины, выпускал подпольные листовки, научившись ремеслу наборщика и печатника, а после того как военно-полевой суд вынес ему смертный приговор, умудрился подготовить и благополучно совершить неслыханно смелый побег из одиночной камеры. Партийная кличка с тех пор приклеилась к нему навечно.

Что там ни толкуй, а все рекомендации Николая Павловича были хорошо продуманными. В особенности насчет капитана Кроми. И Профессор внимательнейшим образом заново изучил прошлогоднее дело английской миссии. Но, увы, среди выловленных и успевших исчезнуть агентов «Интеллидженс сервис» человека с внешностью Иисуса Христа не оказалось. Не было среди них и музыкантов, тем более не было виртуозов-пианистов.

Запрос, посланный Профессором в Москву, прибавил немногое. Из Всероссийской чрезвычайной комиссии ответили, что помочь пока бессильны, материалов соответствующих не имеется. Далее следовали обычные советы и пожелания, а их у Профессора хватало. Не было у него ниточки, за которую можно уцепиться.

Но кто ищет, тот непременно находит. И вскоре появилось нечто похожее на ниточку. Подкинула ее начавшаяся в Москве и Петрограде ликвидация «Национального центра» — так называлась крупнейшая антисоветская организация кадетского подполья.

Следствие установило, что помимо связей с разведками Колчака и Деникина «Национальный центр» усиленно налаживал контакты с английской секретной службой. Арестованные лидеры организации признались, что к ним в Москву приезжал из Петрограда полномочный эмиссар Лондона. Приметы его заставили Профессора насторожиться: лет тридцати с небольшим, высокий, тонколицый, в красноармейской шинели, свободно изъясняется по-русски, лишь изредка обнаруживая незначительный акцент.

«Национальный центр» остро нуждался в деньгах, со дня на день ожидая специального курьера от Колчака. Руководители его не подозревали, что курьер этот перехвачен чекистами и миллион рублей золотом, который он вез из Сибири, давно сдан в Госбанк.

Англичанин пообещал, как выяснилось, помочь с финансированием, оговорившись, что предварительно обязан запросить согласие Лондона и что уйдет на это недели две.

Следствие установило также, что вместе с англичанином в Москву приезжала немолодая женщина, назвавшая себя Марьей Ивановной. Вся в черном, сухая, жилистая, некрасивая, глаза злые и властные, нос с заметной горбинкой. Прощаясь, англичанин предупредил, что замещать его будет Марья Ивановна.

Профессор откровенно обрадовался: это уже было кое-что. Нелегко, понятно, найти в Петрограде женщину в черном, со злыми и властными глазами, или высокого англичанина, свободно говорящего по-русски, но ценность этой информации заключалась в том, что она подтверждала материалы «Английской папки». Выходит, заговор действительно готовится и во главе его — агент английской разведки.

Еще очевиднее сделалось это после сенсационной истории с шифровками.

На границе с Финляндией, в сосновом бору близ станции Белоостров, патруль пограничной стражи окликнул неизвестного мужчину. Тот кинулся бежать, пытался переплыть пограничную реку, и красноармейцам не осталось ничего другого, как открыть огонь.

Неизвестный был убит, никаких документов при нем не нашли, а ввинченную в каблук сапога маленькую свинцовую капсулу немедленно доставили в Чека.