Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Орденские братья рыцари из лифляндской и прусской земель, взяв помощь от датского короля, с крупными силами двинулись на помощь другим своим [орденским] братьям, которых литовцы осадили было в замке Святого Георгия (Георгенбург на Немане) в Курляндии, желая доставить им продовольствие и защитить их. В то же время пришло известие, что идут четыре тысячи литовцев и разоряют волости, а неподалеку ведут полон из курляндской земли. Тамошние курши тут же обещали оказать крестоносцам любую помощь против литовцев, если им вернут их жен и детей, захваченных литовцами в полон. Однако прусские и лифляндские крестоносцы тут же ответили им, что этому не бывать, ибо, по обычному праву войны, если мы одержим победу, то всю добычу и пленников забираем [себе], либо кому что достанется ³⁵. Какая глупость ссориться из-за того, чего еще не имеешь! Эта отповедь так обозлила куршей, что они сразу же решили помогать литовцам против крестоносцев.

Крестоносцы поражены литовцами. И в день святой Маргариты (13 июля 1260 года) литовцы сразили очень много христиан. [Ими были убиты] ливонский магистр Бурхард (фон Горнгаузен), прусский маршал Генрих Ботель, а с ними сто пятьдесят виднейших орденских братьев и комтуров ³⁶. А среди простых воинов потери были столь велики, что (как свидетельствуют собственные слова Дусбурга) quod tres vel quatur hostes centum christianos et cum magna verecundia fugarent, то есть: трое или четверо врагов (литвинов) убивали по сотне христиан (немцев) и гнали их с великим срамом ³⁷.

Слова Петра из Дусбурга. Там же этот крестоносец ³⁸ пишет, сетуя по поводу литовцев: Esse quomodo confortati sunt inimici nostri, etc, то есть: сколь же сильны враги наши, и прочее. Там им досталось множество трофеев, коней, оружия и доспехов, которые они вырвали из рук столь многих тысяч убитых христиан, хвастая собственной храбростью. Изничтожь же, Господи, их силу и размечи их, чтобы осознали, что за нас воюет никто иной, как ты сам, Бог наш.

Видение. Там же пишет по тогдашней простоте: Quod eventus hujus belli (Об исходе этой войны), что предшествующей ночью был предсказан и возвещен одному брату ордена, Герману Сарацину. Ему было видение Девы Марии, которая сказала так: «Герман! Я приглашаю тебя на ужин к сыну моему». Hermane! Ego ad convivium fulii mei te invito. Там же пишет, что такой же голос слышала одна монашка, сестра [будущего] прусского магистра Конрада (фон Фейхтвангена), и один простой крестьянин. Iuga boum quinque emi etc non possum venire.

Чудесный и удивительный случай. Случилось в той битве, что когда один из языческих полков убегал, некий Генерард (Generardus), саксонский шляхтич, одним ударом меча снес голову одному бегущему куршу или жмудину. Но от этого удара тот не сразу упал, а без головы пробежал еще несколько шагов в прежнем направлении [вместе] с убегающими товарищами, и только потом упал ³⁹. Чему все крестоносцы очень удивлялись, ибо никогда не видывали такого дела. Я этого не видел, хочешь — верь, [хочешь — не верь].

Другой случай. Тогда же на побоище христианском один литвин нашел натянутый самострел, который надел себе на шею и случайно нажал на спуск, и тетива сразу же перерезала ему горло.

Гланде, языческий прусский князь. Языческие князья в Пруссии. После этой битвы жмудины и самбы (Sambitowie), на чьей земле теперь главный город Кенигсберг, выбились из-под власти ордена и возвратились к прежним своим языческим суевериям, а в князья себе избрали некого Гланде. Так же [поступили] и другие пруссы, например, в вармийской земле избрали себе князем Глаппе, в погезанской — Аутуме, в земле бартов — Диване, и так же и в других прусских землях, в которых в течение 15 лет пребывали в отступничестве и в отречении от христианской веры, непрерывно ведя великие войны с прусскими орденскими рыцарями.

Умерщвление священника. В том же году жмудины схватили одного священника, брата Тевтонского ордена, который был послан к ним, чтобы их окрестить, и, защемив ему шею между двумя досками, душили, пока он не умер.