Хроника посещения (сборник)

А потом что-то заставило Алекса оглянуться, и он крикнул Шухарту: «Стой!» И пошёл обратно, убыстряя шаг, и Шухарт тоже орал ему: «Стой», однако он не подчинился. Миледи, отстав на десяток шагов, застыла в нелепой позе – в полупоклоне, боком к движению. Вытянув вперёд руку, она смотрела на Белоснежку, на обычную садовую скульптуру, деревянную и крашеную. Краска поблёкла и облезла. Цепочкой за Белоснежкой выстроились гномики, такие же деревянные и облезлые.

– Ты чего? – подбежал Алекс. Заглянул женщине в лицо и содрогнулся. – Ты что там видишь, Рут?

– Не дотрагивайся до неё! – бушевал Шухарт, и это было последнее, что услышал Алекс, прежде чем взял Миледи за вытянутую руку…

Очнулся у дерева. Вселенский восторг, раздавивший реальность и ставший, собственно, реальностью, уходил из него, как воздух из развязанного шарика. Циклопические цветные пятна, закручивающиеся огромными винтами, какое-то время ещё дырявили его голову, но и они растворились в тени от клёна.

– Во что мы вляпались? – спросил Алекс, мучаясь раскаянием.

– В «лунный свет», – ответил, жуя соломинку, Шухарт. Он сидел на скамейке, сооружённой вокруг толстого ствола. Старое тенистое дерево, приземистое и широкое, было когда-то идеальным защитником для сплетников и любителей секретничать.

– А ты…

– А я вытащил вас верёвкой. К мамзели претензий нет, с кем не бывает. Насчёт тебя, идиота, сомневаюсь, правильно ли сделал.

– А если б не вытащил?

– Протухли бы через недельку-две.

– Где зеркало? – простонала Миледи, приподнявшись. – До неба высотой… – Она обхватила руками голову и упала обратно в траву. – Дьявол, что за бред, какое зеркало?

Алекс сел на корточки и огляделся.

– Куда дальше, Рэд?

Шухарт молча показал на стрелку из конструктора. Эта, вторая, была точной копией предыдущей, только собрана из кирпичиков зелёного и жёлтого цветов. Алекс проследил взглядом направление и обнаружил порцию пластмассовых деталей ярдах в тридцати, на одном из пеньков, расставленных вокруг садового столика и выполнявших функцию скамеек. Метки! Кто и зачем их разложил, интересный вопрос, к практике имеющий малое отношение. Гораздо важнее другое… Пугливое, хрупкое понимание вошло в душу Алекса, и наконец он почувствовал то же, что его проводник…

Неужели – тропа?

Неужели кто-то дошёл – и вернулся?

Шухарт осторожно взял изделие из «Лего» и спрятал в траву. От чьих взоров? Спрашивать Алекс не стал. Не задал он и главный из терзавших его вопросов: какое отношение все эти знаки имеют к набору «Лего», который он тащит на себе?

И снова они шли след в след, и снова командир проверял каждый шаг гайками, страхуясь от сюрпризов, и уже почти дошли до столика, когда Шухарт кинул гайку в сторону площадки для самых маленьких, и та исчезла над песочницей прямо в воздухе, не долетев до земли. Без единого звука. «А можно мне…» – пробормотала Миледи, вырезала ножом кусок дёрна, метнула земляной ком и с восхищением понаблюдала, что произойдёт. Внешне ловушка не имела абсолютно никаких признаков, ни за что не заметишь. Вот так проглотит, думал Алекс, и совсем ничего не останется, даже тряпицы, не то что косточки. Зона как будто изощряется в придумывании дряни: кажется, уже страшнее некуда, но нет, сделай пару шагов и обязательно наткнёшься на что-то похлеще… А потом, стоя у пенёчка, они разглядывали указатель, сработанный из детского конструктора, и дружно искали следующий знак, и нашли его – у мачты с флагом, где кончался парк и начинался асфальт! Оттуда, от площадки для построений, было рукой подать до корпусов, только бы тропа не обманула, только бы неведомый проводник не подвёл.

Путь вёл сквозь сердце детской площадки. По правую руку располагались горка и турник, и в пространстве между ними творилось что-то невероятное, невообразимое. На песке появлялся младенец мужского пола, стремительно рос, оставаясь в лежачем положении, превращался в подростка, во взрослого, старел, дряхлел и наконец исчезал, чтобы тут же появиться на том же месте. Цикл повторялся и повторялся, гипнотизируя нежданных зрителей.

– Это Фараон, – сказал Шухарт, присмотревшись. – Три года как пропал. Вот, значит, как он пропал… За мной, чего вылупились! Голого мужика не видели?

По левую руку возникли качели, потом карусель, и когда группа почти миновала всё это, когда до выхода с детской площадки оставалось всего-ничего, их позвали:

– Помогите…

Карусель – это диск диаметром шесть футов с гнутой рамой и четырьмя сиденьями, посаженный на вал, проржавевший и перекошенный. Человек лежал на земле с той стороны, поэтому его было не видно. Он тяжело встал, хватаясь за раму.

– Рыжий, ты?

– Винни, – сказал Шухарт. – Далеко ж тебя занесло.

– Подойди, чувак, я не могу стоять.

Шухарт осматривал эту часть площадки, не спеша ни подходить к человеку, ни вообще что-либо предпринимать. Сделал резкий жест рукой: замерли! Сталкер по прозвищу Винни-Пух был предельно истощён, в чём только душа держалась, он звал к себе, умоляя и сердясь, однако Шухарт так и не двинулся с места, пока не сказал:

– Не скучай, Винни, нам пора. Увидимся.