Хроника расстрелянных островов

Стебель приник к окулярам и с трудом уловил белесый бурун, точно шар, катящийся по поверхности пролива.

— Быстро связывайтесь с Менту, Овсянников, — приказал Стебель.

Овсянников закрутил ручку полевого телефона.

— Алло, говорит капитан Стебель… Кто ушел на торпедном катере?

— Полковник Гаврилов.

Стебель отдал Овсянникову трубку, снова приник к окулярам. Белый шар катился по центру пролива. Последний корабль с командиром 3-й отдельной стрелковой бригады на борту покидал осажденный Церель. До этого поздно вечером на двух рейдовых буксирах ушли командиры 46-го стрелкового и 39-го артиллерийского полков. Об этом Стебелю доложили выносные посты наблюдения. Теперь с уходом командира бригады обескровленный длительными боями гарнизон Цереля возглавит полковник Ключников.

Торпедный катер между тем миновал Ирбенский пролив и устремился в открытое море. Видимость улучшалась. Стебель заметил над катером три точки. Так и есть, немецкие истребители. Огромный столб дыма поднялся в том месте, где только что был виден бурун. «Подожгли, стервятники», — пожалел идущих на катере людей Стебель.

Дым над торпедным катером постепенно исчезал, а вскоре на фоне темного неба растворился совсем. Истребители сделали победный круг над пустынной поверхностью моря и скрылись за горизонтом.

Стебель отошел от стереотрубы.

— Ну как дела, Овсянников? — спросил он краснофлотца.

— Уходить нам отсюда некуда, это всякий понимает, — ответил Овсянников. — Драться будем, товарищ капитан!

— Будем драться, Овсянников, — повторил Стебель задумчиво. — А сейчас собирайте все секретные документы и лично сожгите их в котельной.

Через час Овсянников с чемоданом секретных документов был уже в котельной батареи, расположенной возле центрального поста. Ярко пылал огонь в топках, кочегары вынимали из мешков пачки денег и кидали их в бушующее пламя. Им помогал интендант 2 ранга Фролов. Овсянников никогда не видел столько денег, с любопытством он рассматривал тугие пачки новеньких хрустящих купюр, не решаясь бросить их в огонь.

— Жгите-жгите, товарищи. Не жалейте. Иначе немцам деньги могут достаться, — торопил Фролов.

Овсянников бросил пачку в огонь.

— Сколько миллионов сожгли-то? — полюбопытствовал он.

— Пятнадцатый миллион заканчиваем, — ответил кочегар с красным от жары лицом.

Вечером Овсянников разыскал командира батареи на центральном командном пункте.

— Все секретные документы уничтожены, товарищ капитан, — доложил он.

Стебель задумавшись сидел перед раскрытым журналом боевых действий батареи. Возле амбразуры стоял военком Беляков.

— Заканчивает батарея свое существование, комиссар, — с трудом выдавил из себя Стебель и тяжело вздохнул: — Последний залп… — Он нажал на педаль электрического звонка: — Боевая тревога!

Беляков удрученно глядел на командира. Он сознавал, что другого выхода нет, и все же не мог примириться с этим решением.

— Снарядов хватит только на один залп, — объяснил ему Стебель.

— Надо было и вам уходить на Хиуму, — сказал Беляков, — вы были бы там нужнее.

— Вместе пришли мы сюда, вместе батарею строили. Вместе топили фашистские корабли, вместе и уйдем отсюда или погибнем в бою, — ответил Стебель.

В боевую рубку с трудом поднялся Букоткин.

— Василий Георгиевич? — удивился Стебель. — Опять из госпиталя ушел?

— Будем батарею взрывать?

— Будем. Таков приказ начальника артиллерии БОБРа.

С центрального поста доложили, что батарея к бою готова, на орудия поданы последние снаряды.

— Раньше срока приготовили батарею, — по привычке посмотрел Беляков на часы.

Стебель не ответил. Он целиком был поглощен расчетом данных для стрельбы: последние снаряды не должны пропасть даром.

— К бою! По фашистской пехоте!.. — скомандовал он.

Приглушенно загудели приборы боевой рубки. С легким перестуком стрелки поползли по шкалам вверх, и все одновременно остановились на заданных отсчетах.

— Батарея, залп!

Командный пункт судорожно вздрогнул, на столике зазвенел пустой графин. Телефонист выпустил из рук телефонную трубку, и та, стукнувшись о бетонную стену, разбилась. Послышался глухой напористый звук залпа, потом донеслось слабое эхо от разрывов снарядов.

— Башни взорвать! — приказал Стебель. — Ничего не должно остаться, товарищи. Это наш последний долг.

— А как ЗКП, товарищ командир? — напомнил о себе Овсянников.

— Дальномер, стереотрубы — в общем, всю оптику уничтожить. Идите на ЗКП, а потом на маяк, — распорядился Стебель. — О выполнении доложите мне лично.

— Есть! — козырнул Овсянников и побежал на запасной командный пункт.

Харламов находился возле деревни Каймри у Ключникова. Ночью он слышал раскатистый приглушенный звук взрыва 315-й батареи, и сердце его сжалось. Он не мог найти себе места, беспрестанно ходил взад-вперед, точно потерял что-то очень дорогое. Да ведь так оно и было. Башенная батарея была построена под его руководством. Он часто бывал там, знал ее людей.

Услышав звук взрыва, Ключников спустился к Харламову с вершины холма.

— Что за взрыв у нас в тылу?

— Взорвана башенная батарея капитана Стебеля. Снарядов больше нет, — ответил Харламов.