ХРОНИКА РУССКОГО

10 генваря…Вчера вышли две части примечательной книги "Histoire des Cabinets de ГЕигоре, pendant le consulat et l'Empire. 1800-1815. Ecrite avec les documens reunis aux archives des affaires etrangeres, par Armand Leberre, ancien attache au ministere des affaires etrangeres. I-ere Livr. depuis le 18 brumaire jusqu'a la fin de la campagne de Prusse (1860)". Автор - сам дипломат и сын опытного дипломата и собирателя любопытных актов, коими сын воспользовался. Я пробежал 1-й том: автор не может назваться продолжателем ни Флассана (Hist de la diplomatie Francaise), ни Биньона. Он пользовался ими, но черпал и сам из рудников и тайников государственных и частных: отец многое собрал в течении своего дипломатического поприща.

Отец автора, после 15-летних сношений с большею частию министров и дипломатов его времени, должен был по поручению герцога Ришелье, во время ресторации, заняться сочинением истории французской дипломации с 1789 до 1815 год, но только исключительно для употребления в Министерстве иностранных дел: тогда еще не постигали, что и дипломатическая тайна, отслужив свое урочное время, обращалась в историю. Тогда, конечно, не мог бы я, или Ранке, или Раумер получить позволение черпать из самых источников, работая в архиве иностранных дел, над оригинальными документами! Но и это tempi passati! по крайней мере для меня.

Автор, допущенный в архив иностранных дел, посвятил труд свой чудесной борьбе, начавшейся в равнинах Маренго и кончившейся в пустынях св. Елены! "Cette lutte a paru reunir toutes les conditions du drame a la fois le plus touchant et le plus terrible". Автор ограничил себя одними дипломатическими фактами, "n'admettant dans son cadre que ces grands faits interieurs qui se lient par des rapports intimes a l'histoire, et qui souvent Гехрliquent en la completant". - Оттого первая глава сей книги или введения вся посвящена внутренней истории Франции после быстрого обозрения отношений ее к другим европейским государствам. - Одним из происшествий, содействовавших спасению Франции после угрожавшей ей опасности от пруссаков в Шампаньи - почитает автор и отпадение Павла I от второй коалиции, составившейся для восстановления в Европе законных престолов: он отдает русскому монарху справедливость - редкое явление во французских писателях! "Paul ne saurait jamais ni se brouiller ni se devouer a demi". Заметив измену в союзниках, император Павел I отстал от них, вызвал свои войска: "Итак Франция была спасена от великой, близкой опасности". Тут начинается деятельность Бонапарте в Париже, - 18 brumaire и проч. - Первый консул. Посольство Дюрока в Берлин, адъютанта и друга Бонапарте. Король прусский сказал двору своему: "Je vous ргёsente l'aide de camp du plus grand homme que je connaisse". Эти слова могли решить систему политики Гаугви, "qui avait pour maxime invariable de se ranger toujours du parti le plus fort".

Duroc был принят и в С.-Петербурге с таким же доброхотством, как и в Берлине: "Александр осыпал его теми деликатными вниманиями, которые выходят из привычек обыкновенного этикета". Здесь узнаем мы о конвенции, заключенной 11 октября между императором и первым консулом, которая, казалось, подчиняла уже тогда участь Европы двум державам - России и Франции.

…Были и в годину преобладания Наполеона светлые пункты в нашей истории! - Мы должны отыскивать нашу славу везде: и в "Русском вестнике" Глинки, и в депешах Талейрана: в словце Наполеона, который судил Александра по началам Макиавеля, и в стане русских воинов! {9}

И какое заключение сделал бы я из всех сих намеков: тоже, какое император Александр в письме своем к Карамзину: "Русский народ достоин знать свою историю".

11 генваря, 7 часов вечера. Зашел к Рекамье, где нашел шесть дам, из коих две сочинительницы: Sophie Gay, мать Дельфины, и Louise Collet. - Я спрашивал Louise Collet, какое, по ее мнению, примечательнейшее явление в самой новейшей словесности? - Она назвала книгу о проповеднике Flechier, недавно изданную, с найденными его оригинальными записками. Она не хотела назвать "Паскаля" Кузеня, своего приятеля и протектора. Sophie Gay разговорилась о своей дочери, коей талант ею возлелеян, и д'Эстурмель прочел на память несколько прелестных стихов Дельфины. - Добрались и до других писательниц, например герцогини Дюра, и m-me Recamier примолвила, что она не только написала, но и создала Урику; изобразила портрет милой писательницы, страсть ее к одной из дочерей своих (Laroche-Aquelin), которую можно сравнить только с страстию Сталь - к отцу, Неккеру.