ХРОНИКА РУССКОГО

Уже в сей первой речи приметно было, что Академия имела на него, на слог его влияние: мысль его выражалась ясно, он менее играл словами, и он поражал иногда того же Гюго, коего не щадил и прежде, сильно, но облекая критику в похвалу Делавиню: "Casimir Delavigne resta et voulut rester homme de lettres; c'est une singularite piquante de ce temps-ci etc". Всем нам пришло на мысль, что Гюго хочет быть пером. Другой удар поэту-трагику, осужденному принимать и, следовательно, хвалить своего неумолимого критика, нанес ему Ste-Beuve статистическим фактом: 66 первыми представлениями "Школы стариков"; к сему блистательному успеху приблизился все не Гюго, а автор "Силлы". - Мы знали, что накануне Гюго, устами милой Жирардень (dans un de ses feuilletons viriles) в "Прессе", уже отмстил за себя, назвав его отступником, изменником, кажется, романтизма. Ste-Beuve готовил ответ наудачу, но попал метко и верно. Ste-Beuve заключил речь - погребением своего предшественника, и ум уступил перо сердцу: "Tous ces souvenirs emus, reconnaissans, se rassemblaient ici une derniere fois, et montaient avec quelque chose de plus doux que la voix meme de la gloire".

С педантическою важностию и громогласно отвечал ему Гюго, начались антитезы и декламация; похвалы то демократии, то королю, то христианской религии - опять напомнили старинную критику Сент-Бева: "Се melange souvent entrechoque de reminiscenses monarchiques, de phraseologie chretienne et de voeux saint-simoniens qui se rencontrent dans M-r. Hugo!" ("Revue des Deux Mondes"). Но были и черты, достойные поэта. - Но вот поэзия иного рода: Гюго говорит Сент-Беву: "Comme philosophe vous avez confronte tous les systemes",- этой похвале позавидовал бы и Кузень! - Не знаю, доволен ли Сент-Бев и категорией, в которую Гюго его поместил, указав ему место за Nodier: "Vous nous rendrez quelque chose de Nodier!!". Я думаю, что Ste-Beuve хотя и сам мужичок с ноготок, не почитает себя ниже и всего Нодье! Приступая к предмету главного творения Сент-Бева, Гюго поставил почти на одну линию Port-Royal и Hotel-Rambouillet и указал им места хотя противуположные, но в такой области, коей они касались стороною только, в области _человеческой мысли_! - Я слушал с восторгом характеристику и панегирик Пор-Роялю; R. Collard - развалина оного - оживился и одобрял киваньем головы, тихим движеньем рук и важною улыбкою. Сальванди, сосед его, обращался к нему, когда ему казалось, что слова Гюго должны были ему нравиться. Лицо старца просияло. - Само собою разумеется, что строгим католикам похвала жансенистам, сим стоикам христианства, не понравилась. (Каких анафем не слыхал я против сего панегирика!). Но одобрение Ройе-Колара - une des gloires tranquilles - было для оратора полным вознаграждением. (Кстати о Ройе-Коларе, против него сидел новый герцог Пакье: при первой встрече после герцогского титла, он приветствовал его по своему: "Je ne vous en estime pas moins").Многие ожидали, что скелет иезуитизма, снова животрепещущий, предстанет мысли оратора во всей гнусной наготе своей - над пеплом затоптанного им Пор-Рояля; но Гюго доказал, что и он имеет талант воздержания, и молчание его о иезуитах было красноречиво.

Жаль, что не воздержался и от смешного уподобления, или преувеличения: "Заутра после того дня, как Франция внесла в свою историю новое и мрачное слово: Ватерлоо, она вписала в свои летописи новое и блестящее имя: Казимир де ла Винья". - Сент-Бев опять прав: "Это что-то великолепное и сильное, пустое и звонкое". - Вот приговор "Сеятеля": "Речь г-на Сент-Бева, столь замечательная в подробностях, много выигрывает при чтении; г. Гюго искал более эффекта. - Он произвел его, но может быть потеряет несколько в печати. Особенно замечен был отрывок о Пор-Рояле; и по достоинству; но - это более критика, чем похвала. Вы хотели совершить дело религиозное, говорит Гюго этим избранным людям, но осталось от вас только дело литературное: вы старались спасти христианство, но все окончилось хохотом Вольтера. Вы хотели научить нас вере - и мы говорим вместе с г. Гюго: верьте в человечество, в силу гения, в будущее, в себя самих! - Тут много блеску, - но блеску не радостного!!". Вряд ли неправ "Сеятель"? Право, и мне то же пришло на мысль, когда Гюго не остановился на словах: "Сгоуег, ayez foi, ayez une foi religieuse" - и продолжал дробить веру - "une foi patriotique, une foi litteraire, croyez a Ihumanite, a l'avenir, au genie, a vous-meme и т. д.!" - Это многоверование похоже на безверие и напоминает мне словцо А. М. П‹ушкина›. Мистификация мнимого безбожника перешла в речь академического оратора.