ХРОНИКА РУССКОГО

Я нанял в Айроло коляску до Белинцоны, с проводником, италианским швейцаром: он уже не флегматик, а с лицом оживленным, с глазами горящими. Лошади и упряжь легкие, словом, с небом все переменилось. Тессинцы, некогда подданные древних швейцарских кантонов, ныне составляют особый кантон и гордятся именем швейцаров. Примечают, что с тех пор и нравы их улучшились. Кони италианские понесли меня по берегу Тессина, сначала над навесом грозных утесов, с ребр их стремятся водопады, на вершинах виден еще снег. Один из водопадов Colcaccia низвергается с крутой высоты и, разбиваясь о близ стоящий утес, образует как бы кристальный гребень из брызгов своих, шипит и снова спускается по горе серебряною нитью. Тессин, долго пробиваясь сквозь узкие и мрачные ущелины, вытекает из них наконец на ровную широкую долину и течет мирно и плавно, подобно человеку, после бурной и мятежной жизни доживающему спокойно вечер свой. Тессин теряется в великом озере (Lago Majore) - человек в вечности. После шумного и стремительного течения между скал Тессин живит и напояет луга плодотворною влагою. Как грозный, но благодетельный завоеватель "покоритесь!" шумит он свысока подвластным лугам своим "и облеку вас зеленью, обогащу плодами, - или потопит вас ярость моя".

Через деревеньку Пьота приехали мы в главное местечко, столицу кантона, Файдо. Полагают обыкновенно, что здесь начинается климат Италии, потому что в Файдо и в окрестностях растут каштаны и виноград. По дороге из Файдо все еще ревут водопады, хотя с гор, уже зеленеющих: сверху солнце Италии. Оно радужит брызги и серебрит быстрый Тессино. (Я называю реку уже по-италиански). Мне стало жарко: давно ли спутник мой думал о Сибири! Тессино виляет по долине, и мы должны следовать за его течением, переезжая по мостам беспрестанно, с правого берега на левый, с левого на правый. Местечко Giornico лежит по обеим сторонам реки с двумя церквами и с живописным старообразным мостиком; вот и первый италианский виноград, возделанный не по северному, а по Вергилиеву манеру: он не извивается, как в Швейцарии и в Германии, около тычинок, но переплетает деревья и перекладины, кои здесь торчат из тесаного гранита. В Osonia покормили мы лошадей и пустились прямо к Белинцоне, чрез Поллежио, по прекрасной, ровной дороге, где только издали слышен шум Тессино и с правой стороны по угрюмым, мрачным скалам тянулись водопады серебряными нитями, не слышимы для нас, но только видимы; отдаленность скрывала быстроту их; с левой - голые скалы; кое-где зеленеющие площадки с домиками и с часовнями, кои рядами, по уступам гор, возвышались до белеющейся на самой высоте церкви. Эти часовни называются в католических землях Stations, для того что на них останавливаются молиться и отдыхать… обыкновенно они расписаны страстями господними. Все сии часовни и хижины примыкали к церкви. Когда глаза утомлялись красотами природы, я читал записки Гете о сих же местах, к сожалению, слишком краткие и отрывистые. Не он ли подал Шиллеру первую мысль написать трагедию - Вильгельм Телль! Собираясь сам писать поэму "Телль", он сообщил проект свой Шиллеру, в письме из Швейцарии.

Между тем как лошади мои отдыхали, я побрел пешком вперед; солнце грело и сияло; уже не крупный швейцарский фен (Fohn), - ветер, страшный в горах и на озерах Швейцарии, - но легкий, теплый ветерок освежил меня и ослаблял действия яркого, почти летнего солнца (2 ноября). Я всматривался в характеристические картины италианской Швейцарии вокруг меня. В исходе 4-го часа приехали мы в Белинцону, завидев издалека одно из трех укреплений Швейцарской крепости. Остановившись в трактире "Оленя", я поспешил воспользоваться вечерявшим днем и пошел по дороге к Лугано, отделавшись не без труда от ветуринов, кок предлагали вести меня в Камо и в Милан или по другой дороге, до Методика, где следовало сесть на пароход. Я наслаждался вполне прелестию окрестных видов и мирным характером здешней природы. В ней не видно было уже ничего грозного, даже и в самой твердыне Швейцарии: она обезоружила бы самого разъяренного завоевателя - своею миловидностию. Белинцона составлена из трех главных укреплений и лежит между гор, так, что, если хотя слабо будут вооружены сии три высоты, то легко, кажется, отбить всякой приступ. - Это ключ, коим можно запереть Швейцарию от италианцев.