ХРОНИКА РУССКОГО

Другая статья того же автора и в той же газете - о Лерминье. Она также мне очень понравилась беспристрастием и основательностию критика, но критик мог бы смелее нападать на того, кто сам осмелился сказать Паскалю: "Vous vous trompez, Pascal", - находить ошибки в Кювье и поправлять Боссюета! - Нитман, критикуя Лерминье, associe a tout moment son nom a celui de Bacon, de Bossuet, de Leibnitz et le prend trop au serieux. И они так же, как и Лерминье, краткими статьями просвещали век свой и потомство. Лерминье объявляет, что хочет следовать примеру Бэкона и Лейбница, собирает все разнородные, в разных журналах рассеянные статьи свои о Пиндаре, о двухкопеечной энциклопедии, об эфемерных явлениях эфемерной литературы - и ставит их в категорию "Опытов" Бэкона, мелких творений Лейбница и полемики Боссюета! Я желал бы, чтоб критик к сильным замечаниям своим присоединил на- смешку, которая вернее разочаровала бы молодую толпу, стекающуюся au College de France на пустословие экс-сен-симониста. Вот как отвечает критик на гордую фразу болтуна-профессора в его предисловии (я чувствую, что склонен работать таким же образом, как Лейбниц и Бэкон): "Бэкон и Лейбниц действительно опубликовали в течение своей жизни большое количество, коротких и содержательных произведений, в которых они давали пример проникновенного разрешения проблем своей эпохи; и к этому высокому примеру профессор Коллеж де Франс мог бы добавить пример Боссюета, этого писателя, столь меткого, громогласные реплики которого не давали заблуждению развиться, едва оставляя ему время для возникновения. Как Бэкон и Лейбниц, Боссюет трактовал вопросы по мере того, как они возникали, кратко, но решительно. Это было периодической прессой той эпохи. Так как эпоха скорее была склонна к философии и религии, нежели к политике, то в философской и религиозной областях были сосредоточены непрерывная деятельность, потребность, в быстрых сообщениях, пылкая полемика, словом, все то, что породило газеты, эти книги дня, творимые ежедневно. Какими потрясающими журналистами предстоят перед нами Боссюет, Лейбниц и Бэкон! Однако эти превосходные журналисты, конечно, не стали бы прибавлять после того, как события совершились, к своим рассуждениям, отражающим умственную потребность данного момента и являющихся продуктом обстоятельств, обширных предисловий, цель которых заставить поверить, что эти статуэтки мысли образуют одну статую и что за этими разрозненными произведениями скрывается общая идея… Почему было не объявить попросту, что речь шла о переиздании различных статей литературного, критического и философского характера уже опубликованных авторов в периодических изданиях? На каких читателей рассчитывает господин Лерминье, если он пытается убедить кого-то, что рассуждение о Пиндаре и статья о господине де Ламенне были вдохновлены одной и той же мыслию и что размышления о христианстве и портрет Саллюстия являются различными сторонами одной и той же картины?".

Критик переходит потом к его особенным мнениям о главных вопросах истории и философии и превосходно разбирает его сен-симонистские бредни о христианстве. Вот прекрасные слова Нитмана, к коим он после применяет мнимую философию Лерминье: "Для нас философским единством является христианство. Христианство - это социальная философия, другой, на наш взгляд, не имеется. Мы скажем более: христианство - это само общество. В течение 18 веков эта великая душа нового времени проникла во все части огромного тела, которым она владеет. Произошло не только крещение людей, но и крещение идей. Когда какая-либо непокорная мысль поднимает голову, посмотрите на нее внимательно и вы увидите на ее лбу стертый знак креста. Вокруг этого бесконечного центра вращаются нравы, законы, умы новых времен, и будьте уверены, что если захотят поджечь этот огромный собор, в котором находится человечество в течение стольких столетий, то окажется, что поджигатели зажгли свои факелы от светильников, горящих на алтаре! Эти размышления отлично подходят к господину Лерминье".

Как это справедливо! Как это верно отражается во всей истории! Разве сен-симонисты не христианству обязаны тем, что в них было не нелепого? Разве не оно воспитало, образовало всех и каждого: философов и народ, врагов и друзей своих? Далее критик приводит слова Лерминье, где он уступает христианству века прошедшие, "но отнимает у него верховную власть над живущими и, предоставляя ему царствовать над мертвецами, отводит ему вместо трона могилу".