Хроника Торнбери

Лежа в кровати в небольшом, но очень уютном лондонском студио, и нежась в теплых объятиях уставшего от любви Тома, я мысленно благодарила сэра Фитцджеральда, который сделал мне драгоценный подарок. Оберегая меня в свое время от собственной ласки, он так же лишал меня в дальнейшем необходимости сравнения двоих мужчин, он жертвовал собой, своей страстью и желанием, но тем берег меня для своего Томаса или возможно… для самого себя в будущем. Наверное, эти мысли и предположения никогда не покинут меня. Но как я могу объяснить, если даже сейчас, чувствуя рядом желанное горячее тело Тома, обнимая его, я порой ощущаю сладкий цветочный запах и неуловимое присутствия в нем другого человека, моего бывшего любимого? Могу ли я свидетельствовать о переселении душ, нет, ведь мои доказательства базируются лишь на перекрестке ощущений и игре интуиции. На иллюзии совпадения запахов и прикосновений, на видимых лишь мне вербальных признаках. В душе я знала, нет, я была уверена, что сущность моего любимого или ее значимая часть присутствовала в Томасе, именно она позволила мне полюбить всем сердцем скромного романтика, милого потерявшегося мальчика из моего сна.

Я еще раз оценила благородство сэра Фитцджеральда, который в силу устоев и правил своего времени не посмел прикоснуться ко мне до свадьбы, которой не суждено было состояться. Томас стал первым, и я была счастлива принадлежать ему безраздельно.

Мой дорогой мальчик обладал поистине волшебным даром нежных, но в то же время удивительно чувственных ласк и поцелуев, легких как крылья бабочки, но от прикосновения его мягких губ по всему моему телу моментально пробегала дрожь и с низу вверх волна горячего желания, а в голове будто вспыхивала новая звезда. И все начиналось снова, сначала нежные прикосновения, потом неконтролируемая нарастающая страсть, сладостные крики, разрывающие душу и тело и наконец ощущение полного соития, сплава двух наших душ в одном теле, и очередной взрыв вселенной, рассыпающейся на миллиарды других, жаждущих повторения удовольствия.

Когда мы, наконец, насытились друг другом, чтобы почувствовать первые признаки надвигающегося голода и жажды, мы вышли на ночные улицы туманного города, чтобы найти хотя бы один ресторан, который еще работал в три часа ночи. Но кроме вездесущего Макдональдса в том районе ничего не было открыто так поздно, и мы с удовольствием устроившись на мягком красном диване, набросились на вечные как мир гамбургеры с картошкой. Утолив голод и с наслаждением откинувшись на спинку, я смогла наконец подробно расспросить Томаса о том, как он прожил два последних дня без меня. Что случилось в Торнберии, и каким сказочным образом ему удалось меня найти? Потому что после встречи в аэропорту, мы сказали друг другу от силы несколько слов, так сильна была власть эмоций и неожиданно возникшего желания над нами, от аэропорта до его лондонской квартиры мы молчали, или скорее говорили друг с другом на другом, известном только смертельно влюбленным людям языке взглядов и мимолетных прикосновений. Я терялась в догадках, как Томас мог вести машину в таком возбужденном состоянии, потому что я думала лишь о мгновениях, отсчитывающих время назад до той секунды, когда мы останемся, наконец одни и это произойдет…

Итак, пришло время узнать, что же случилось после моего отъезда.

Сэр Джордж действительно позвонил Томасу очень поздно вечером в четверг и попросил с самого утра быть в его лондонском офисе, потому что нотариус должен засвидетельствовал факт передачи пакета акций компании IT Communications, принадлежащий отцу, младшему сыну. Старший Коллинз совершенно неожиданно для Тома принял решение отойти от дел и заняться, любимым делом, разведением охотничьих собак. Возможно, это решение действительно было сюрпризом для младшего Коллинза, постоянно занятого своими филологическими исследованиями и моими поисками, но далеко не новостью для Саймона, который долго отговаривал отца от желания удалиться на покой. Тем не менее, глава семьи остался верен принятому решению и, он пошел на довольно рискованный шаг, требуя приобщить к семейному бизнесу младшего сына. Неизвестно, что именно более всего разозлило Саймона, уход отца или привлечение к делу по его мнению абсолютно никчемного младшего брата. Но, как полагал Томас, отец чувствовал вину перед ним, в свое время оставленного без поддержки и понимания. Теперь же он давал ему шанс, проложить свой путь в мире семейного бизнеса. На самом деле, Томас подписывая акт согласия на передачу акций, не испытывал особой радости, мучительно думая, как теперь сможет совместить научное исследование с необходимостью своего присутствия в лондонском офисе в соседней комнате с занудным Саймоном. Но пойти против воли отца он не посмел и в пятницу утром стал заместителем генерального директора IT Communications.