Хроника царствования Карла IX

Завидев молодых людей, она приказала конюшему ехать медленнее. Бернару даже показалось, что она, увидев незнакомое лицо, пристально на него посмотрела. При ее приближении перья всех шляп касались земли, а она грациозно наклоняла голову в ответ на беспрерывные приветствия выстроившихся шпалерами поклонников. Когда же она удалялась, легкий порыв ветра приподнял край ее длинного атласного платья, и из-под платья блеснули зарницей туфелька из белого бархата и полоска розового шелкового чулка.

- Кто эта дама, которой все кланяются? - с любопытством спросил Бернар.

- Уже влюбился! - воскликнул Бевиль. - Впрочем, тут нет ничего удивительного: гугеноты и паписты - все влюблены в графиню Диану де Тюржи.

- Это одна из придворных красавиц, - прибавил Жорж, - одна из самых опасных Цирцей для молодых кавалеров. Но только, черт возьми, взять эту крепость не так-то просто.

- Сколько же из-за нее было дуэлей? - спросил со смехом Бернар.

- О, она их считает десятками! - отвечал барон де Водрейль. - Но это что! Как-то раз она сама решилась драться: послала картель по всей форме одной придворной даме, которая перебила ей дорогу!

- Басни! - воскликнул Бернар.

- Это уже не первый случай, - заметил Жорж. - Она послала госпоже Сент-Фуа картель, написанный по всем правилам, хорошим слогом, - она вызывала ее на смертный бой, на шпагах или на кинжалах, в одних сорочках, как это водится у записных [Так тогда называли профессиональных дуэлистов.] дуэлистов.

- Я бы ничего не имел против быть секундантом одной из этих дам, чтобы посмотреть, какие они в одних сорочках, - объявил шевалье де Ренси.

- И дуэль состоялась? - спросил Бернар.

- Нет, - отвечал Жорж, - их помирили.

- Он же их и помирил, - сказал Водрейль, - он был тогда любовником Сент-Фуа.

- Ну уж не ври! Таким же, как ты, - возразил явно скромничавший Жорж.

- Тюржи - одного поля ягода с Водрейлем, - сказал Бевиль. - У нее получается мешанина из религии и нынешних нравов; она собирается драться на дуэли, - а это, сколько мне известно, смертный грех, - и вместе с тем ежедневно выстаивает по две мессы.

- Оставь ты меня с мессой в покое! - вскричал Водрейль.

- Ну, к мессе-то она ходит, чтобы показать себя без маски, - заметил Ренси.

- По-моему, большинство женщин только за тем и ходит к мессе, - обрадовавшись случаю посмеяться над чужой религией, ввернул Бернар.

- А равно и в протестантские молельни, - подхватил Бевиль. - Там по окончании проповеди тушат свет, и тогда происходят такие вещи!.. Ей-ей, мне смерть хочется стать лютеранином.

- И вы верите этим вракам? - презрительно спросил Бернар.

- Еще бы не верить! Мы все знаем маленького Ферана, - так он ходил в Орлеане в протестантскую молельню на свидания с женой нотариуса, а уж это такая бабочка - ммм! У меня от одних его рассказов слюнки текли. Кроме молельни, ему негде было с ней встречаться. По счастью, один из его приятелей, гугенот, сообщил ему пароль. Его пускали в молельню, и вы легко можете себе представить, что в темноте наш общий друг даром времени не терял.

- Этого не могло быть, - сухо сказал Бернар.

- Не могло? А, собственно говоря, почему?

- Потому что ни один протестант не падет так низко, чтобы провести паписта в молельню.

Этот его ответ вызвал дружный смех. -

- Ха-ха! - воскликнул барон де Водрейль. - Вы думаете, что, если уж гугенот, значит, он не может быть ни вором, ни предателем, ни посредником в сердечных делах?

- Он с луны свалился! - вскричал Ренси.

- Доведись до меня, - молвил Бевиль, - если б мне нужно было передать писульку какой-нибудь гугенотке, я бы обратился к их попу.

- Это потому, конечно, что вы привыкли давать подобные поручения вашим священникам, - отрезал Бернар.

- Нашим священникам? - побагровев от злости, переспросил Водрейль.

- Прекратите этот скучный спор, - заметив, что каждый выпад приобретает остроту обидную [49], оборвал спорщиков Жорж. - Не будем больше говорить о ханжах, какой бы они ни были масти. Я предлагаю - кто скажет: "гугенот", или "папист", или "протестант", или "католик", тот пускай платит штраф.

- Я согласен! - воскликнул Бевиль. - Пусть-ка он угостит нас прекрасным кагором в том трактире, куда мы идем обедать.

Наступило молчание.

- После того как беднягу Лануа убили под Орлеаном, у Тюржи явных любовников не было, - желая отвлечь друзей от богословских тем, сказал Жорж.

- Кто осмелится утверждать, что у парижанки может не быть любовника? - вскричал Бевиль. - Ведь Коменж-то от нее ни на шаг!

- То-то я гляжу, карапуз Наварет от нее отступился, - сказал Водрейль. - Он убоялся грозного соперника.

- А разве Коменж ревнив? - спросил капитан.

- Ревнив, как тигр, - отвечал Бевиль. - Он готов убить всякого, кто посмеет влюбиться в прелестную графиню. Так вот, чтобы не остаться без любовника, придется ей остановиться на Коменже.

- Кто же этот опасный человек? - спросил Бернар. Незаметно для себя, он с живым любопытством стал относиться ко всему, что так или иначе касалось графини де Тюржи.