Хроника царствования Николя I

Столь полновесный и зрелищный разгром нанес урон боевому задору половины населения, и так подточенному неблагоприятным направлением господствующей общественной мысли: многие совсем потерялись в такой неразберихе. Предводители Левой, по крайней мере те, что еще не предали, отметали перебежчиков взмахом руки, как мух от ломтиков ромштекса, готовых к запечению (45 минут в горячей духовке). Ведь в этой суете переметнулись многие, ну да мы еще посмотрим на них в деле, если таковое воспоследует. Что же касается мсье Бессона, ему посчастливилось принять участие в разгроме бывших соратников, пустив в их сторону целый брандер: толпу своих легко поддающихся переубеждению читателей. А вот граф д’Орсэ, тот и сам уже давно склонялся к выводам, близким позиции Нашего Монарха: штурвал переложен резко вправо, и граф болеет, пусть негромко, за команду «Джонни Уолкер Буш», забросавшую бомбами багдадского халифа, выбранного на роль Диавола во плоти из сотни других тиранов, и готовую за следующие полвека подпалить добрую половину режимов Востока.

Меж тем над Палатою сгущались тучи. Народ собирался объявить своих избранников, и Его Величество подготовил сокрушительное великанское большинство, послушное его воле. Теперь баста! Но до решающего голосования, которое закрепило победу Нашего Героического Повелителя, непокорные министры позволяли себе трепаться на публике, нарушая подобающее им молчание. Несколькими десятилетиями ранее король Помпиду предупреждал молодого шевалье Ширака, начинавшего в ведомстве Занятости (где под тем же именем основал национальное агентство для поддержки безработных): «Только не возомните себя министром!» Старый король был прав. Но министры наших дней, которых герцог де Сабле подраспустил, возомнили себя министрами. Они даже осмеливались выступать без разрешения двора, импровизировали, несли отсебятину вместо того, чтобы оглашать тексты, спущенные им для этой надобности кардиналом де Геаном. Кое-кто докатился до выбалтывания сведений о непопулярных мерах, планы которых тишком стряпались в кулуарах и не предназначались к разглашению до переизбрания Палаты и апофеоза располневшей, отныне всемогущей имперской партии. Первой осечкой мы были обязаны некоему мсье Верту: знать его никто не знал, но именно ему поручалось сводить концы с концами в бюджете. Ледяным тоном факельщика из похоронного бюро он объявил, что Его Величество не сможет осуществить свои щедрые обещания сократить налоги, взимаемые с недавних собственников. Он тотчас получил нагоняй от Нашего Рассерженного Властелина: «Браво! Вот так и плодят недовольных! Ты сморозил дерьмовую чушь, наложить сверху вторую я тебе не дам!» Надо признать, среди своих Его Величество охотно прибегал к сильным и свежим выражениям!

А затем настал черед герцога Валансьенского, того самого мсье Борлоо с похожей на петушиный хвост шевелюрой, который обретался в Финансовом ведомстве, не любил рано вставать, даже под вечер имел вид человека, не вполне проснувшегося, но взирал окрест как бы с насмешкой. Сей неосторожный в своей речи по недомыслию упомянул о налоге, затрагивающем и толстые, и тощие кошельки, причем первые еще более распухнут за счет вторых, но называться все это будет «дальнейшим обогащением страны». Это также вызвало у Нашего Венценосца сильнейший и, как мы с вами понимаем, вполне оправданный приступ ярости.

Ну да, в первое же послевыборное воскресенье, когда стал известен точный состав Палаты, выяснилось, что не всех Левых порезали в окрошку: взамен улепетнувших командиров набежало немало нижних чинов, а главное — подданные отказали Его Величеству во всей полноте прав и власти. Не то чтобы Имперская партия вышла из схватки исхудавшей, до этого было далеко, но она предстала все же не столь упитанной, как предусматривалось, а потому победители имели жалковатый вид побежденных. Если герцог де Сабле сохранял свой удел, то с герцогом Бордоским все обстояло куда хуже: вытряхнутый, словно из собственных штанов, из кресла правителя в городе, каковой он только что облагодетельствовал великолепным трамваем, он, пыхтя и утирая слезу, с челом, изборожденным заботами, тотчас подал прошение об отставке, что наделало немало шума и лишило равновесия только что укомплектованное правительство, так что понадобилось все латать на скорую руку.