Хроника времён Василия Сталина

«Сталин… Сложный, противоречивый, но очень умный. В войну вначале разбирался в стратегических вопросах слабо, но ум, логика мышления, общие знания, хватка сослужили ему хорошую службу, и во втором периоде войны, после Сталинграда, был как Верховный Главнокомандующий вполне на месте. Мне нравилось, что в работе Ставки не было бюрократической волокиты — вопросы решались тут же. Но предварительно он всесторонне изучал вопрос или план будущей операции. Внимательно исследовал данные, вызывал к себе людей, военных специалистов, и на заседание приходил во всеоружии. Не терпел верхоглядства, приблизительности. Между прочим, умел слушать возражения. Это неверно, что Сталину возражать было нельзя, — я возражал, доказывал, и не раз!»

Не только маршал Жуков пользовался правом высказываться и доказывать Сталину что-то свое. Мемуарная литература свидетельствует о том, что в Государственном Комитете Обороны «мнения высказывались определенно и резко» — слова Г.К. Жукова — и К.К. Рокоссовским, и А.М. Василевским, и Б.Н. Шапошниковым, и И.С. Коневым. Видные военачальники и наркомы Н.Г. Кузнецов, И.С. Исаков, С.М. Штеменко, многие другие свидетельствуют, что Сталин ценил людей самостоятельно мыслящих, умеющих отстаивать свои убеждения.

Однако продолжим о совещаниях.

— В январе или феврале, точно не помню, меня вызвали в Москву. Собралось руководство Военно-воздушных сил страны и работники авиапромышленности, — рассказывал мне как-то штурман прославленного чкаловского экипажа Герой Советского Союза генерал А.В. Беляков. С Александром Васильевичем меня связывала многолетняя работа над книгой его воспоминаний. — Тогда прибыли все недавно назначенные командиры корпусов, дивизий, школ. Выступал перед нами Сталин. Помню, Иосиф Виссарионович перечислял новые боевые самолеты, запущенные в серийное производство, по каждому назвал скорость, потолок, вооружение, остальные тактико-технические данные. Особенно остановился на самолете-штурмовике Ил-2 конструкции Ильюшина. И вот, прощаясь, Сталин обратился ко всем: «Переучивайте летчиков, штурманов и техников на новые типы самолетов как можно быстрее! А тактические задачи решайте на Германию». Это выражение «на Германию» я услышал впервые…

Не случайно в марте сорок первого для проверки приграничных аэродромов в Западный Особый военный округ был направлен полковник Н.А. Сбытов. В то время Сбытов и сам уже командовал авиацией Московского военного округа.

— Помню, лечу на У-2 и вижу, что самолеты всюду не рассредоточены, не замаскированы — стоят как на ладони! — спустя годы возмущался Николай Александрович. — Приземлился на одном аэродроме — там новехонькие «пешки» рядком выстроились. Проверил — а они даже горючим не заправлены. Я хвост трубой и докладываю командующему войсками, тот — Щербакову, Щербаков — Маленкову. (После XVIII Всесоюзной конференции ВКП(б), которая состоялась в феврале сорок первого, Маленков был избран кандидатом в члены Политбюро и решал отдельные проблемы военно-оборонного производства.) Так вот тогда был рожден документ о положении авиации на границе. Подписали его Маленков, Щербаков, Тюленев и я, как член парткомиссии Главного, политуправления РККА. А 4 мая состоялось заседание, на котором присутствовало все командование ВВС. И вот Сталин по той нашей бумаге издает приказ: «Немедленно привлечь к судебной ответственности…» Это было известно и наркому Тимошенко, и начальнику Генерального штаба Жукову. Короче, управление ВВС отправляет в пограничные округа комиссию. Та комиссия уже через пару дней вернулась и докладывает: «Все в порядке!» Ну, что ты скажешь!..

Понятны гнев и возмущение старейшего авиатора Николая Александровича Сбытова. Он видел, как по чиновничьи равнодушно отнеслись к его информации о положении на приграничных аэродромах. Да что там чья-то информация! Жернова административно-бюрократической системы без труда перемалывали даже грозные распоряжения самого Сталина — суди не суди…

Передо мной письмо из Винницы. Прислал его подполковник в отставке В. Прохоренко в редакцию газеты «Красная звезда». Письма потом уничтожались — за давностью лет, но часть удалось сохранить.

«Это было 22 июня 1941 года, — пишет Прохоренко. — Наш 17-й истребительный авиационный полк дислоцировался в Западной Украине в районе города Ковель. В мае мы перелетели на оперативный аэродром Велицк. Там мы и были ввергнуты в пучину войны с фашистами.

А дело было так. Примерно за два-три дня до прибытия инспекции главкома ВВС к нам на аэродром Велицк прилетел командир 14-й истребительной авиадивизии полковник Зыканов с целью проверить боевую готовность полка и ход работы по переучиванию личного состава в связи с переходом на новую материальную часть — самолеты ЛаГГ. Наш аэродром Велицк являлся учебным центром 14-й истребительной авиадивизии.