Хроника взятия Сеуты

— Господи! Бесконечными Твоими милостью и милосердием угодно было Тебе, среди великих и чудесных дел Твоих, содеянных бесконечною Твоею мощью, привести меня, малого раба Твоего, в сие положение, в кое Ты возвел меня чрез Твое благоволение, дав мне королевства и земли, дабы управлять и повелевать, в чем Ты содеял для меня многие и великие милости, главным образом послав мне помощь и подкрепление для противостояния врагам моим; и вот теперь Ты привел меня к сему времени. Да будет угодно Твоей Святой Милости, дабы вспомнил Ты обо мне и сем Твоем народе, каковой Ты поручил мне, ибо мы собрались здесь, дабы исполнить Твою Святую Службу, и пожелай дать нам победу против врагов Твоей Святой Веры, отложив искупление грехов наших на иное время.

— Ты же, Госпожа моя Дева Мария, коя моим делам всегда была заступницей (vogada) [284], — да будет угодно тебе продолжать помогать мне, дабы чрез заслуги твои я получил победу в том, о чем тебе ведомо и о чем я буду просить с таким желанием.

Холодный ветер в парусах начал выводить флот чрез вход устья, каковая вещь была прекрасна для лицезрения, ибо те, кто зрел то, не могли вообразить, что превыше подобного наслаждения существует иное, большее. И все скопище тех, кто остался в Лиссабоне, разместилось по стенам крепости (alcacova) и равно по всем прочим местам, откуда можно было хорошо видеть выступление того флота, от каковой вещи все ощущали немалую радость, кроме лишь некоторых, тех, кого Король по необходимости заставил остаться.

— О Господи! — говорили они. — Какую любовь выказал Ты к народу Португалии, когда даровал ему подобного государя для управления им! Блажен тот день, когда мир сей отметил его рождение, ибо он воистину возложил подлинный венец на главу своего народа!

— Иди же — говорили они — с удачею столь доброй, чтобы слава победы твоей вызвала зависть у всех князей мира!

И каждый там желал удостоверить, что ведал суть (virtude) того секрета, однако никто, все же, не знал того наверняка; иные желали потрудиться ради того, чтобы узнать численность флота, хоть труд их относительно сего и служил немногому. И так они пребывали в своих обсуждениях, немногим памятуя о том, чтобы есть и пить; и у многих из них лица были исполнены влаги, ибо не могли сдержать силу своих слез пред величием чудесной своей радости, и не желали уходить оттуда до тех пор, пока горы Сезимбры [285] не скрыли весь вид флота.

Так совершали все те корабли свое путешествие, таким образом, что в субботу после полудня начали огибать мыс Сан-Висенти; и по причине некоторых [святых] реликвий, что там покоились, в знак почтения свернули (mesuraram) все свои паруса при огибании мыса, и в ту ночь весь флот вместе стал на якорь в заливе Лагуш.

И на следующий день, в воскресенье, Король сошел на землю и тотчас держал там свой совет, на коем было постановлено, чтобы ясным образом было оглашено все подлинное намерение того движения; посему были приказано магистру брату Жуану Шира прочесть проповедь, дабы весь народ смог доподлинно узнать, каково было намерение, ради коего Король был подвигнут на то, чтобы составить то [флотское] соединение.

ГЛАВА LII. Как магистр брат Жуан Шира проповедовал пред лицом всего народа, и о суждениях, что он высказал

Много раз говорил я в предшествующих главах, с какою заботой и усердием всегда сохранялся секрет того деяния до того момента, когда нарушение его уже не могло принести никакого вреда. И посему постановил Король с согласия своего совета, дабы он был там оглашен, для какового дела он приказал читать проповедь магистру брату Жуану Шира [286], каковой, извещенный о том, что ему следовало говорить, поднялся на свою кафедру, проповедовать пред тем народом. И хотя дан ему был весьма краткий промежуток [времени], он как человек, весьма преисполненный учености, сказал много вещей великой авторитетности, из коих мы берем некоторые малые части, так, как можем постичь их согласно длине времени, дабы нам сопроводить нашу историю.

— Думается мне, — сказал он, — что после того, как Король, наш сеньор, принял решение об исполнении (enxucucao) сего деяния, стали ходить среди вас, прочих, разнообразные суждения относительно его намерения, с немалым желанием узнать его истинную цель; он же как государь весьма благоразумный, остерегаясь (acaudelando-se) ущерба, что мог произойти для вас и для него, всегда сохранял свой секрет, как и подобает величию подобного деяния.