Читаем Хроника взятия Сеуты полностью

— Первое — что наш труд будет не более, нежели палка, что человек бросает своею рукой, каковая единственно приносит пользу в той мере, в какой убивает или сбивает с ног, поскольку сомнительно, чтобы в дальнейшем ее удалось получить назад. Так и мы, взяв сей город, коли не сумеем его удержать и защитить, не будем иметь ничего, чем с основанием сможем похвалиться. Ибо, хотя б мы и убили в ходе его взятия великое множество мавров, того не может выйти без урона и опасности для нас. Когда мы видим, как некое животное, вследствие звериного своего чувства, трудится ради того, чтоб укрыться и защититься от всякой [противной] вещи, ибо рассчитывает достичь своей цели, то [мы разумеем, что] сие дано ему естественным образом, с начала его сотворения, ss. [scilicet, «а именно»], чтобы оно искало пропитания, и жилища, и совокупления, дабы плодиться и защищать как себя, так и своих детей. И для сего они [животные] были снабжены, каждое в своей мере, чудесными навыками (maneiras) и средствами защиты (defensoes) Тем, кто создал природу, — ибо одним была вложена крепость в их лапы, как то медведям (ussos) и иным подобным [им зверям], львам же — сила в когти и зубы, другим же дал Он крепость рогов, как то быкам и волам, другим же — крайнюю легкость (ligeirice), как то всякого рода оленям (veacao) и зайцам, что взрастают в полях, другим же — разумение и способность к устроению своих жилищ в горных пещерах и полостях земли, в глубинах коей они могут обрести для себя защиту.

— Однако поистине более величественной (graada) и более щедрой была природа к человеку, указав ему пути и способы [к тому], чтобы он смог, за пределами естественного, чрез свои изобретательность и знание, отыскать разнообразные (desvairadas) виды устройств для своей защиты. Первоначально [природа] направила его [к тому], чтобы собраться скоплениями в определенных местах, и затем окружить их стенами и большими и крепкими башнями, и наделать мечей и копей, стрел (fachas), дротиков, вместе со всеми прочими вещами, что вы зрите; поскольку, раз уж люди защищаются, то следует уразуметь, что коли те, кто таким уменьем обладает, — хотя бы и не все было совершенно [у них по этой части], — когда из них убивают некоторых, они убивают [в ответ гораздо более] других (que quando matarem deles alguns, que mataram deles aos outros) [136]. Воистину, не следует предполагать противного, ибо коли было бы иначе, всякая его [человека] победа немногого бы стоила; но чем более велика крепость побежденных, тем более великой и превосходной делается слава победителей.

— Ибо хотя бы мы и пожелали прославиться размахом грабежа города и ценностью [награбленного], то будет достаточно малою победой, поскольку, сколь бы велико ни было богатство, оно никогда не сможет сравняться с величиной наших расходов; и не найдется никого, кто бы по своей воле пожелал употребить свои деньги на подобную [убыточную] сделку. Ведь что будет то (camanha pode ser) за почесть — каковая должна быть главною ценою и наградою за наши великие труды, — когда мы еще даже не успеем отдохнуть как следует у cебя дома, но уже услышим как по нашим улицам разлетаются вести, о том, что мавры уже [снова] находятся в своем городе, ища новых видов укрепления [для него] взамен того, что был у них прежде, дабы еще раз к ним уже не удалось бы войти подобным легким образом (por semelhante modo ligeiramente nao possam ser entrados)? Ибо истинно есть то, что события, связанные с потерями (aquecimentos da perda), несут новые предостережения — коли дело может дать повод к тому, чтобы в качестве предостережения послужить к исправлению (se e em lugar a cousa que para aviso possa receber emenda).

— И чем более велики потери, тем более, в силу их природы (por seu azo), ищут предостережений как наиболее полезной [военной] хитрости (mais proveitosa sotileza), из чего для нас воспоследует второе сомнение. И сие есть то, что мавры, кои будут пребывать в том городе, запечатлеют (resistarao) на скрижалях своих сердец память (nembranca) о том уроне и оскорблении, в отмщение коих нагрузят свои фушты (fustas) [137] и корабли цветом (frol) своего юношества и пойдут на наших в королевстве Алгарви [138], что будут почивать незащищенными на своих фермах, дабы похитить их жизни и имущество. А сверх всего мы потеряем всякую надежду на то, что какие-либо наши товары когда-либо еще смогут быть перевезены без великого страха на каких бы то ни было судах в какой-либо порт или город, что есть на Средиземном море (Mar Medeoterrano), по причине эмблемы (divisa), что во многих случаях по необходимости они будут поднимать в том краю; а коли б даже нам оказалось угодно предположить, в случае неопределенности, что без сей эмблемы можно обойтись, все гавани (taracenas) их [мавров] города [все равно] будут полны фушт и кораблей — единственно с целью навредить нашим соотечественникам. А уж приговор, что падет на головы тех, кого они таким образом возьмут [в плен], мне не обязательно вам оглашать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука