Хроники Амбера

Много раз я просыпался среди ночи от страха, порой бросавшего в дрожь, от ночного кошмара, жуткого сна, в котором мне виделось, будто я беспомощный, слепой, снова сижу в темнице, в подземелье Амбера. Так что не сказать, чтобы мне было не знакомо состояние, в котором пребывает узник. В своей жизни я несколько раз попадал в тюрьму на различные сроки. Но воспоминания об одиночной камере и слепоте вкупе с полным ощущением конца и безнадежности легли тяжелым грузом на полку отчаяния в глубинах моего сознания. Как правило, когда я бодрствую, я на эту полку не заглядываю, но порой по ночам они спрыгивают с полки и принимаются бешено скакать по коридорам подсознания.

Зрелище плененного Бранда пробудило то, о чем я старался не вспоминать, и мне стало зябко не по сезону. И теперь, сидя в кругу родственников в гостиной с плотно занавешенными шторами, я никак не мог избавиться от мысли, что кто-то из них расправился с беднягой Брандом так, как в свое время со мной расправился Эрик. Сама по себе чья-то способность вытворить такое не была для меня большим откровением, однако сознавать, что здесь, в этой комнате, рядом с тобой сидит истинный виновник происшедшего, а ты не знаешь кто… Единственное, что меня немного успокаивало, так это то, что каждый из присутствующих тоже по-своему волновался, включая и виновного, поскольку теорема о его существовании была доказана. А ведь я почему-то всегда предполагал, что вся вина целиком и полностью лежит на чужих, на врагах. И теперь вот на тебе.

С одной стороны, я чувствовал, что мне еще труднее, чем прежде, сказать то, что я хотел сказать. С другой — время для выуживания информации самое что ни есть подходящее, поскольку все до единого пребывали в расположении духа, далеком от обычного. Желание сотрудничать в деле, связанном с угрозой для всех нас, могло оказаться небесполезным. И даже виновник мог возжелать вести себя точно так же, как все остальные. Кто знает, может, он поскользнется именно тогда, когда проявит излишнее усердие?

— Ну что? Хочешь предложить еще какие-нибудь маленькие эксперименты? — язвительно поинтересовался Джулиан, закинув руки за голову и развалившись в моем любимом кресле.

— Не сейчас, — ответил я.

— Жаль, — скорбно вздохнул он. — А я-то надеялся, что ты станешь предлагать в таком же духе разыскать отца. И, если бы нам повезло и мы нашли бы его, уж тут кто-то постарался бы получше и избавился от папаши наверняка. А потом мы бы все сыграли в русскую рулетку с этими новыми игрушками, которые ты приволок в Амбер, и… победителю достается все.

— Ты неверно подбираешь слова, — сказал я.

— Напротив. Я их подобрал очень верно, все до единого, — возразил Джулиан. — Столько времени потрачено на ложь, что я решил: как забавно раскрыть то, что думаешь на самом деле. Хотя бы для того, чтобы посмотреть: заметит такое кто-нибудь или нет.

— Как видишь, заметили. А еще мы заметили, что ты теперешний ничуть не лучше прежнего.

— Выбирай любого, но мы оба очень интересуемся, есть ли у тебя какие-нибудь соображения относительно того, что ты собираешься делать дальше.

— Есть, — ответил я. — Я собираюсь получитьответы на некоторые вопросы и выяснить, кто же бросает тень на всех нас. Начать можно, к примеру, с Бранда и тех страданий, на которые его обрекли… Бенедикт, — окликнул я брата — он сидел ко мне вполоборота, задумчиво глядя на пламя в камине. — В Авалоне ты мне говорил, что Бранд был одним из тех, кто искал меня после моего исчезновения.

— Верно, — кивнул Бенедикт.

— Не только он. Мы все искали, — уточнил Джулиан.

— Не сразу, — возразил я. — Сначала меня искали Бранд, Джерард и Бенедикт. Бенедикт, твои слова?

— Все верно, — откликнулся Бенедикт. — Остальные подключились к поискам позднее, и это я тебе тоже говорил.

Я кивнул:

— А Бранд в это время ни о чем необычном не сообщал?

— В каком смысле «необычном»? — спросил Бенедикт.

— Не знаю. Просто пытаюсь найти какую-то связь между тем, что случилось с ним и со мной.

— Значит, не там ищешь, — буркнул Бенедикт. — Он вернулся из поисков и ничего не рассказывал. А потом его носило неизвестно где, и с расспросами к нему приставать было бессмысленно.

— Это мне известно, — согласился я. — Но из того, что мне рассказал Рэндом, я понял, что в последний раз Бранд исчез примерно за месяц до того, как я обрел память и вернулся в Амбер. Вот это меня сильно удивляет. Хорошо, он ничего такого особенного не рассказывал после своего возвращения из поисков, но, может быть, он хоть о чем-то обмолвился до своего последнего исчезновения? В промежутке? Хоть кому-нибудь? Хоть как-то открылся? Ну, говорите же!

Последовал быстрый обмен взглядами. Взгляды были скорее удивленные, чем испуганные или подозрительные.

И наконец прозвучал голос.