Хроники Амбера

Я глубоко вздохнул, снова ощутил запах увядшей розы, снова вспомнил о каштанах, о днях, полных радости и стройного, естественного порядка. В моем мозгу вновь промелькнули события того счастливого года, и голоса начали стихать… Я шагнул… И еще раз… И еще… Они играли на моих слабостях, они чувствовали мою озабоченность, мои сомнения, мою усталость… Кем бы и чем бы они ни были, они хватались за все, что видели, все поворачивали против меня… Налево… Направо… А теперь, сказал я себе, пусть они почувствуют мою уверенность и скиснут. До этого места я дошел. И пойду дальше.

Налево…

Они продолжали виться вокруг меня, продолжали кричать о неизбежной моей неудаче, но без прежнего уже напора, почти неуверенно. Я прошел очередную часть дуги, увидел ее рост в красных глубинах Камня.

Я вспомнил свой побег из клиники «Гринвуд», и как я выманил у Флоры информацию, свою встречу с Рэндомом, нашу схватку с его преследователями, возвращение в Амбер… Я вспомнил бегство в Ребму, и как я прошел Образ, восстановив большую часть своей памяти… Вспомнил о вынужденной женитьбе Рэндома и о своей жизни в Амбере, как я сразился с Эриком и бежал к Блейзу… О последующих сражениях, о том, как меня ослепили, о заточении, прозрении и побеге, о своем уходе в Лоррейн, а потом — в Авалон…

На еще большей скорости мой мозг пробежался по верхам последующих событий… Ганелон и Лоррейн… чудовища из Черного Круга… Рука Бенедикта… Дара… Возвращение Бранда, покушение на него… Покушение на меня… Билл Рот… Больничные записи… Несчастный случай…

…И вдруг я понял, что уже годы, от пробуждения в «Гринвуде» вплоть до этого, настоящего момента, когда я отчаянно стараюсь выполнить очередной маневр с полной, безупречной точностью, все эти годы во мне нарастало предчувствие. Нарастало — вне зависимости от того, чем мотивировались мои действия в тот или иной конкретный момент — борьбой за престол, жаждой мести или чувством долга, и если я не знал об этом предчувствии, то лишь потому, что прятал его в какой-то далекий уголок подсознания. А теперь к нему, к давнему, присоединилась уверенность, что ожиданию приходит конец, и то неизвестное, которое я предчувствовал, к которому шел, готово воплотиться в явь.

Налево… Очень, очень медленно… Ничто иное не имеет значения. Я вложил в свои движения всю, какая была, волю. Моя сосредоточенность стала абсолютной. Я не видел, не слышал и не знал ничего, лежащего за границей Образа. Молнии, лица, ветер… они не имели значения, их не было. Только Камень, растущий Образ и я сам — но даже о себе я тогда забыл. Высшее, вероятно, в моей жизни приближение к идеалу Хуги, к слиянию с Абсолютом.

Поворот… Правую ногу… Еще поворот…

Время исчезло, потеряло смысл. Пространство сузилось до рамок воссоздаваемого мной узора. Теперь мне не нужно было черпать силу из Камня — она вливалась в меня сама, естественный элемент моей работы. В некотором смысле я исчез. Я превратился в точку, двигался согласно указаниям Камня, выполнял операции, поглощавшие меня настолько полно, что в мозгу не оставалось места для самосознания. И все же, не знаю уж на каком уровне, я понимал, что являюсь существенным элементом процесса. Ибо, выполняй этот процесс кто-либо другой, сейчас возникал бы иной, отличный от моего Образ.

Я смутно осознавал, что прошел уже больше половины. Узор усложнился, медленные мои движения стали еще медленнее. Я вспомнил, как настраивался на Камень, вспомнил многомерную матрицу внутри самоцвета — странный первоисточник Образа. Только там не было этой черепашьей, душу выматывающей скорости.

Направо… Налево…

Никакого сопротивления, ничто не прижимало меня к земле; несмотря на кропотливую обдуманность каждого моего движения, я чувствовал себя легким как перышко. Сквозь меня струилась безграничная, неисчерпаемая энергия. Все окружающие звуки сливались в белый шум и пропадали.

И вдруг ощущение медлительности исчезло. Не то чтобы я миновал Вуаль — скорее во мне произошла какая-то внутренняя перестройка.

Теперь я словно шел нормальным шагом, пробираясь сквозь все более крутые завитки, подходя к конечной точке узора. Я выполнял свою работу тщательно, но как-то отстраненно, почти равнодушно, хотя и понимал разумом, что внутри меня зреет; рвется наружу бешеный восторг. Еще один шаг… и еще… Остается совсем немного, с полдюжины шагов…

Неожиданно мир померк. Я оказался в безбрежной пустоте, освещаемой только алым угольком Камня и тусклым мерцанием Образа — спиральной туманности, по которой ступали мои ноги. Я заколебался — но лишь на мгновение. Теперь начинается последнее испытание, финишный бросок, мой последний бой. Нельзя ни на что отвлекаться.

Камень показывал мне, что нужно делать. Образ — где делать; все бы хорошо, но я не видел себя, того, кто должен все это выполнять. Налево…

Я шел дальше. Все мое внимание, все мои мысли были сосредоточены на этом вот шаге… а теперь на этом… на этом… Появилось сопротивление — такое же, как в старом Образе; впрочем, не страшно, за моей спиной — многие годы опыта. Сопротивление нарастало, я сделал еще два шага.