Хроники Амбера

Сначала я увел флот далеко в море, затем, круто повернув, направился к берегу. В это время Блейз вел наше сухопутное войско по равнинам разных миров. Я почему-то был уверен, что он преодолеет все препятствия, пробьется сквозь все линии обороны, созданные Эриком. Я держал с ним связь с помощью колоды карт и знал обо всех боях и испытаниях, что пришлись на его долю. Он, например, потерял десять тысяч человек в битве с кентаврами, пять тысяч погибли в чудовищном землетрясении, еще полторы тысячи унесла чума, внезапно поразившая его войско, затем около двух тысяч погибли и пропали без вести во время столкновений с врагом в джунглях неведомой страны, местоположение которой я так и не смог определить. Там на головы солдат Блейза вдруг обрушились потоки напалма из странных жужжащих механизмов, внезапно повисших над ними. Потом шесть тысяч дезертировали в стране, которую они приняли за землю обетованную, за обещанный им рай. Еще пяти сотен войско недосчиталось после встречи на плоской песчаной равнине с загадочным грибовидным облаком — последствием огромной силы взрыва. Более восьми с половиной тысяч погибли в боях со странными самоходными боевыми машинами, изрыгавшими пламя. Еще восемь сотен безнадежно больных попросту пришлось бросить; двести человек пострадали от теплового излучения; пятьдесят четыре были убиты в поединках; три сотни умерли от яда, оказавшегося в местных фруктах; тысяча была затоптана насмерть напавшими на войско огромными, похожими на буйволов животными; семьдесят четыре сгорели во время охватившего лагерь пожара, полторы тысячи унесло внезапное наводнение; две тысячи погибли от смертельного дыхания ветров, дующих с Голубых холмов.

Мне здорово повезло: сам я за это время потерял всего лишь сто восемьдесят шесть кораблей.

Уснуть. И видеть сны?[10]

Да, ситуация складывалась не самая приятная. Эрик уничтожал наши силы постепенно, но весьма последовательно. До коронации времени оставалось все меньше и меньше, всего несколько недель. И, конечно же, Эрик понимал, зачем мы движемся к границам Амбера, так что наши войска таяли с каждым днем.

Записано, что лишь принц Амбера может свободно перемещаться в Тени. Зато он способен вести за собой или направлять стольких соратников, сколько пожелает. Мы все-таки шли вперед, несмотря на потери. О Тени я могу сказать только одно: есть Материя и есть ее Тень; в этом — суть всего. Царство Материи — лишь Амбер, реальный город на реальной Земле, в котором собрано все, что было, есть и будет. Царство Теней — бесконечность, в Тени существует любая возможность, будучи Тенью чего-то реального. Амбер самим своим существованием отбрасывает тени во все стороны бытия. А что есть за пределами его — кто знает? Тень простирается от Амбера до Хаоса, и в ней возможно все.

Существуют три способа преодолеть Тень, и все три очень трудны.

Принц или принцесса Амбера может спокойно странствовать в Тени, заставляя свое окружение меняться в соответствии с собственными желаниями, и остановиться, найдя нужное место. Это место, мир Тени, становился полностью твоим (если исключить вторжения близких родственников), и ты можешь делать в нем все что угодно. В подобном мире я и провел несколько столетий.

Второй способ — карты, созданные Дворкином, Мастером Черты. Он нарисовал членов королевской семьи Амбера так, чтобы они могли в любой момент связываться между собой. Дворкин был художником старой школы, и для него не существовало правил пространства и перспективы. Меня никогда не оставляло подозрение, что наши семейные Козыри, позволяющие достичь любого, где бы он ни был, использовались далеко не в полном соответствии с замыслом автора.

Третий способ — Образ, также созданный Дворкином. Его могли пройти лишь члены королевской семьи. Ступивший в Образ вписывал себя в общий расклад карт, а прошедший его до конца обретал способность странствовать в Тени.

Карты и Образ были созданы для мгновенного перемещения из Материи в Тень. Иной способ, непосредственное странствие, был потруднее.

Я понимал теперь, что делал Рэндом, когда мы с ним переносились в настоящий мир: постоянно менял окружающую нас действительность в соответствии со своими представлениями об Амбере, отсекая то, что с ними не вязалось. И когда все наконец встало на свои места, он догадался, что мы пересекли невидимую границу. Никаких фокусов: всякий, имей он знание, мог отыскать «свой» Амбер. Даже теперь, и я и Блейз могли отыскать Тени Амбера, где правили бы мы сами — и провести остаток вечности, наслаждаясь такой жизнью. Только для нас это не подходило. Ибо для нас не было иного Амбера, кроме того, где мы родились, города истинного, дарующего форму остальным городам.