Хроники Арбайтенграунда. Часть 2

Иосифа как будто ударили током. Остатки алкоголя выветрились из головы, и он бросился к Боцу. Тот рванул к черному ходу. На секунду Иосифу показалось, что дверь закрыта, он уже замедлил шаг… Но нет, она оказалась незапертой. За ней сразу шел длинный коридор, в котором бандит перешел на бег. Иосиф ринулся за ним в темноте. Он не думал ни об оружии, ни о возможных ранениях – только бы поймать преступника, только бы он снова кого-нибудь не убил. Боц добежал до двери в конце коридора, что вела в бар, и открыл ее. Иосиф увидел очертания посетителей за столиками и закричал:

– Хватайте убийцу!

В баре замешкались; раздались крики, брань и звон стекла о пол. Посетители побежали к выходу. Бармен бросился на Боца со спины, повалил его на пол и заломил руки за спину, а пистолет отпихнул в сторону.

27

– Это случилось восемь лет назад. Тогда я связался с шайкой Эцэля и… Ну, скажу так: сбился с пути истинного. – Йозеф затянулся. – Я был тупым сопляком, и от перспективы ходить по улицам с бандой, которая воображала себя как с Аль Капоне на районе, – конечно, я тогда чуть не лопнул от счастья. Мы в основном воровали у мелких торговцев, делали это по ночам. А однажды Эцэль нашел пушку. Об этом я узнал позже, так как к тому времени заболел, а он дальше воровал и в последней «лазейке» его поймали с поличным. Короче, он убил тогда владельца супермаркета и скрылся. Потом его, Боца и Юлиуса арестовали. Меня вызвали как свидетеля. Не было прямых доказательств моей виновности, да и те не палили меня, как и я – их. Сказал лишь, что знал их как хороших корешей и не подозревал о злодеяниях. Состоялся суд. Бабушка, как мой опекун, меня не отпустила туда, и только потом из газет я узнал, что Эцэля с друзьями отправили на семь лет в Нордеграунд – это еще смягчили срок из-за возраста: мол, глупые, молодые, семь лет в холоде точно всю дурь выбьют. Больше я их не видел… до этого дня.

Иосиф сидел напротив и молчал. На горизонте показались первые лучи солнца. Полночи друзья провели в полицейском участке, и только под утро их освободили. Вскоре они вернулись домой и уселись на кухне с чашками кофе; несмотря на усталость, спать совершенно не хотелось. Йозеф открыл окно нараспашку и выпускал клубы дыма.

– Эй, кстати, – сказал он, – а за каким чертом ты полез в «Берлогу»?

– Я хотел сделать тебе подарок.

Иосиф полез в карман и вынул оттуда нож. Кое-как все-таки удалось доказать следователю, что он его не использовал, да и лезвие было абсолютно чистым, отпечатки пальцев только на чехле. Его вернули законному владельцу.

Йозеф кивнул и покрутил подарок в руке.

– Спасибо. Теперь не страшно на улицу ходить. – Он усмехнулся, однако поэт шутку не оценил и отправился в свою комнату.

***

Иосиф проспал полдня. Когда он проснулся и прошел на кухню, Йозеф уже стоял на ногах и готовил. При виде арендатора он сказал:

– Тебе, это, звонили. Ульрих звонил.

«Боже, что ему надо?» – подумал Иосиф и подошел к телефону.

Директор клуба ответил сразу:

– Какого черта, Иосиф? Снова твое имя мелькает в заголовках газет.

– Видишь ли, тут такая история…

– Ну давай, давай. Объясни мне, как ты со своим дружком задержал сына Анны Хайнц.

У поэта отвисла челюсть.

– Чего-о?

– Она уже звонила мне с угрозой. – Он хмыкнул. – Она считает, что вы двое оклеветали Эцэля, который якобы никого не убивал и вообще стал невольным свидетелем всего происходящего.

Иосиф стиснул зубы.

– О какой клевете ты говоришь? Да у него в карманах нашли двенадцать пакетиков с наркотиками!

– Она меня даже слушать не хочет и намерена подавать на тебя в суд.

– Пускай подает. Я еще о ее сыне статью напишу.

Глава 7 Непризнанный шедевр

28

– Да что же происходит, в самом-то деле? – плакала в трубку Жозефина. – Ни недели без скандалов! Анна мне уже все уши прожужжала, сделала из меня чуть ли не самого злейшего врага, мол, вот и познакомила ее с тобой.

Иосиф закусил губу. Жозефина позвонила ему сразу же, как только узнала о скандале из газет. Поэт вспомнил их размолвку, но не стал ничего говорить, сейчас не до этого. Он поведал даме сердца всю историю, от начала до конца. Та слушала в полном молчании, а под конец расплакалась.

– Анна тоже хороша, не намного лучше сына. Винит всех, а сама-то что? Воспитывать надо было! В итоге ты крайний. Да и я не без малого дура. И что за собака меня укусила вас познакомить тем вечером?..

– Не кори себя, Жоззи. Ты уж точно ни в чем не виновата. Будь что будет. Навряд ли она всю полицию купит, а мою вину доказать очень сложно.

– Я порвала связь с Анной. Теперь она для меня пустое место. Так еще, думаю, дочь ее добьет клуб; не сомневаюсь, она тоже в мамашу пошла.

– Может, ты и права, но Ульрих не сможет ее прогнать – нет пока на то оснований.

– Да, он мне так же говорил.

Повисло молчание, всхлипы прекратились.

– Иосиф?

– Да?

– Я хотела бы тебе кое-что сказать насчет того утра… Ты не накручивай себя, ладно? Если хочешь, мы можем обратиться к психиатру.

Поэт закатил глаза.

– Не надо мне никаких докторов, Жозефина. Я хочу забыть ту ситуацию, вот и все. Я здоров.