Хроники Арехина

Рассмотрев карту, Росси сотоварищи решили, что это карта сокровищ. Поскольку в самое ближайшее время им предстояло расстаться, да и вообще военный человек в походе в себе неволен, они разрезали карту на сто частей, поделили части между собой и договорились потом, по окончании похода, встретиться, собрать карту воедино и разобраться, где и какие сокровища находятся, отыскать их и разбогатеть. Но не сложилось. Ни с картой, ни с судьбой. О судьбе своих товарищей Росси ничего не знал, или, во всяком случае, ничего не сказал. А фрагменты карты — вот они, — Александр Иванович показал конверт, который до поры держал в руках. — Прадед мой посчитал историю Росси сказкой авантюриста. Действительно, резать карту на сто кусков — что может быть нелепее? Хотя, если представить то время, возможно, смысл в том был: отдать карту кому-то одному было бы тоже опрометчиво. Тот один мог точно также быть убитым, как и любой другой. В общем, дело так бы и закончилось забвением, но прадед всё-таки решил сохранить эти карты, как память о наполеоновском лейтенанте. Места много не занимают, не шумят, есть не просят, пусть лежат. История эта передавалась из поколения в поколение, череда Арехиных не раз пыталась найти смысл в этих обрывках, но тщетно. Два месяца назад я рассказал эту историю сыну — более для того, чтобы развлечь его и развлечься самому, у сына была корь. Показал ему и семейную реликвию, те самые обрезки карты. А сын вдруг указал мне на сходство одного из фрагментов с местом на карте нашей губернии. Он, сын, любит рассматривать карты, и у него очень хорошая память.

Я посмотрел сам — и нашел сходство вполне убедительным. Впрочем, извольте посмотреть, — с этими словами Арехин-старший достал из конверта сложенную вчетверо карту уезда и разложил её на столе. Потом, из особого конверта в конверте, извлёк фрагменты легендарной карты, и один из них положил на карту уезда.

— Сравните, господа.

Рассматривали внимательно, заходя с разных сторон.

— Да, сомнений нет. Это одно и то же место, — сказал принц. — Лысый кордон, это на то стороне реки, верстах в пяти.

— Лысый? — переспросил Арехин-старший. — Вырубка?

— Нет, это, скорее, по аналогии. В Киеве — Лысая гора, ну, а у нас — лысый кордон. Репутация у места скверная, то леший закружит, а, бывает, и вовсе человек пропадает.

— И много их пропало, человек? — поинтересовался англичанин.

— Нет, не много. Да и кто знает, на кордоне человек пропал, или просто из дому ушёл. Пропадали-то люди непутёвые, пьяницы да воры.

— Воры?

— Из тех, кто до чужого леса охочи. Незаконные порубки. Впрочем, последний случай незаконной порубки был четыре года назад, человек исчез, и с тех пор даже забубенные головы обходят Лысый кордон стороной.

— А полиция? Полиция искала пропавших? — продолжил расспросы англичанин.

— Россия — свободная страна, любой человек, за некоторым исключением, вправе передвигаться по её территории без предварительного уведомления властей.

— Но родные, близкие — неужели они не подняли тревогу?

— Родные и близкие перекрестились и вздохнули с облегчением. Единственно, что их тревожит — не вернутся ли домой пропащие души.

— Бог с ними, с пропащими душами, — Арехин-старший поднял фрагмент карты. — Меня интересует другое: как на египетской карте оказался этот самый Лысый кордон площадью в четыре квадратных версты, это первое, и почему остальные девятнадцать фрагментов не имеют никакого отношения ни к уезду, ни к губернии?

— А вы как думаете, Александр Иванович?

— Если бы я не знал историю этой карты, то прежде всего подумал о мистификации. Собственно, и сейчас я не могу полностью исключить её. Ведь я не был свидетелем передачи карты моему предку, и уж тем более находке её на теле погибшего в Египте учёного.

— Но… — подал реплику Егоров.

— Но те ученые, к которым я обращался, убеждены, что пергаменту не один век, даже не десять. И что это не палимпсест, то есть карта на пергамент была нанесена давно, очень давно.

— Тогда как можно объяснить, что на древней карте нашелся фрагмент нашего уезда — и только он один?

— Не знаю, — ответил Егорову Арехин-старший. — Но догадываюсь. Хотя догадки мои более плод фантазии, и никакой серьёзной критики не выдерживают.

— Всё-таки поделитесь, если не трудно, — предложил Петр Александрович.

— Есть такая теория, даже не теория, а гипотеза, будто египтяне пришли на берега Нила отсюда, из воронежской губернии, которая, конечно, в те далекие времена не была ни губернией, ни воронежской.

— Как пришли? — удивился англичанин.

— Я неточно выразился. Приплыли. По реке Воронеж, затем по Дону, затем по Черному морю, Средиземному… И даже не весь египетский народ целиком, а вожди — жрецы, фараоны. Недаром же именно здесь, в нашем уезде Пётр Великий строил флот для противоборства с Турцией. И топонимы указывают на связь: Воронеж — Черная Земля и Та Кемет — Черная земля.