Хроники Артура (сборник)

— Трупы девственных принцев на дороге так просто не валяются, знаешь ли! — фыркнул он. — У меня ушли годы и годы на то, чтобы забить недоумку голову всякой чепухой и подготовить его к жертвоприношению. А что я, по-твоему, сделал сегодня? Выбросил ценного Гавейна на ветер, вот и все. Только того ради, чтобы помочь Артуру.

— Но ведь мы победили!

— Не глупи. — Мерлин обжег меня яростным взглядом. — Вы победили, говоришь? А что это за гнусная штуковина у тебя на щите?

Я обернулся к щиту.

— Это крест.

Мерлин протер глаза.

— Между богами идет война, Дерфель, и сегодня я отдал победу Яхве.

— Кому-кому?

— Таково имя христианского бога. Иногда его еще называют Иегова. Насколько я могу судить, он всего лишь смиренный бог огня из какой-то там жалкой страны на краю света, а теперь вот он вознамерился узурпировать власть всех прочих богов. Честолюбив, хитрец, и уже одерживает верх, ибо я сам сегодня даровал ему победу. Что, по-твоему, сохранится в людской памяти от этой битвы?

— Победа Артура, — твердо объявил я.

— Через сотню лет, Дерфель, люди уже и не вспомнят, кто в битве победил и кто проиграл, — возразил Мерлин.

Я призадумался.

— Гибель Кунегласа? — предположил я.

— Да кому какое дело до Кунегласа? Очередной всеми позабытый король, и только.

— Смерть Эллы?

— Подыхающий пес и тот заслуживает больше внимания.

— Тогда что же?

Мерлин поморщился, раздосадованный моей бестолковостью.

— А в памяти, Дерфель, сохранится вот что: на ваших щитах был крест. Сегодня, дурень ты набитый, мы отдали Британию христианам, и я сделал это сам, своими руками. Я подарил Артуру его честолюбивую мечту, а расплачиваться придется мне. Теперь понимаешь?

— Да, господин.

— Я не на шутку усложнил Нимуэ задачу. Но она все равно попытается, Дерфель, она не такая, как я. Нимуэ не слаба, нет. В ней таится несгибаемая твердость.

Я улыбнулся.

— Она не убьет Гвидра, — убежденно проговорил я, — потому что мы с Артуром ей этого не позволим, и Экскалибур никто ей не даст, так как же она победит?

Мерлин уставился на меня во все глаза.

— Или ты думаешь, дурень набитый, будто у вас с Артуром достанет сил противиться Нимуэ? Она женщина, а женщины всегда получают желаемое, и если для этого нужно сокрушить мир и все, что в нем, значит, так тому и быть. Сперва она сломит меня, затем возьмется за тебя. Верно, мой юный пророк? — спросил он у Талиесина, но бард лишь закрыл глаза. Мерлин пожал плечами. — Я отвезу ей прах Гавейна и помогу чем смогу — я обещал ей это. Но все закончится слезами, Дерфель, все закончится слезами. Ну и кашу же я заварил. Что за кашу! — Старик поплотнее закутался в плащ. — Сосну-ка, пожалуй, — объявил он.

За пределами костров Черные щиты насиловали пленниц, а я все сидел, глядя в пламя. Я помог добыть великую победу — тогда отчего же мне так невыразимо печально?

В ту ночь я Артура не видел, а в туманных сумерках перед зарей столкнулся с ним на краткий миг, не более. Он поприветствовал меня с былой теплотой, обняв рукой за плечи.

— Хочу поблагодарить тебя за то, что присмотрел за Гвиневерой. — Артур был в полном вооружении и торопливо завтракал заплесневелым хлебом.

— Скорее, это Гвиневера присмотрела за мной, — возразил я.

— Ты про телеги? Эх, жаль, я не видел! — Хигвидд, Артуров слуга, вывел Лламрей из полутьмы, и хлеб полетел в сторону. — Увидимся вечером, Дерфель, — промолвил Артур, взбираясь в седло с помощью Хигвидда, — или, может, завтра.

— Куда ты собрался, господин?

— В погоню за Кердиком, куда ж еще?

Артур устроился в седле поудобнее, подобрал поводья, принял из рук Хигвидда щит и копье. Пришпорил кобылу каблуками и поскакал к своим конникам, что маячили в тумане смутными тенями. Поехал с Артуром и Мордред, уже не под стражей, но в своем праве: как хороший боец. Я наблюдал, как он взнуздывает коня, и вспоминал найденное в Линдинисе саксонское золото. Предал ли нас Мордред? Если и да, то доказать я ничего не смогу, а исход битвы свел измену на нет. И все же меня по-прежнему снедала ненависть к моему королю. Мордред поймал мой недобрый взгляд и поскакал прочь. Артур велел своим людям выступать, и вот уже цокот копыт затих в отдалении.