Хроники Артура (сборник)

Я ничего этого не видел — я управлял Думнонией: мои воины собирали Мордредовы налоги и насаждали Мордредову справедливость. Большая часть работы приходилась на долю Иссы: он теперь был знатным лордом в своем праве, и я отдал ему половину своих копейщиков. А еще он стал отцом, и Скарах, его жена, опять ждала ребенка. Она жила с нами в Дун Карике, откуда Исса отбывал в разъезды по стране и откуда я, с каждым месяцем все более неохотно, выезжал на юг, на королевский совет в Дурноварию. На советах главенствовала Арганте, ибо Мордред распорядился в письме, что королеве, дескать, должно занять его место. Даже Гвиневера на собраниях совета вовеки не присутствовала, но Мордред настоял на своем; так что теперь советы созывала Арганте, а епископ Сэнсам стал ее главным союзником. Сэнсаму отвели покои во дворце, и он вечно нашептывал что-нибудь Арганте в одно ухо, а Фергал, ее друид, — в другое. Сэнсам проповедовал ненависть ко всем язычникам, но едва он понял, что либо разделит власть с Фергалом, либо вообще ее утратит, между былыми врагами воцарилось зловещее согласие. Моргана, жена Сэнсама, после Минидд Баддона вернулась на Инис Видрин, но Сэнсам остался в Дурноварии, предпочитая обществу жены доверие королевы.

Королевской властью Арганте просто-таки упивалась. Не думаю, чтобы она так уж любила Мордреда, а вот к деньгам питала пылкую страсть и, оставшись в Думнонии, распорядилась, чтобы налоги по большей части проходили через ее руки. Богатство лежало в ее сундуках мертвым грузом. Арганте не занималась строительством, как некогда Артур с Гвиневерой, не радела о восстановлении мостов и крепостей, она просто продавала собранное — будь то соль, зерно или шкуры, — за золото. Часть золота она посылала мужу — Мордред вечно требовал денег на нужды военного отряда, — а остальное ссыпала во дворцовые подвалы; в Дурноварии уже начали поговаривать, что город-де стоит на золотом основании. Арганте давным-давно вернула себе казну, спрятанную некогда близ Фосс-Уэй, и присовокупляла к ней все больше и больше. В накопительстве королеву неизменно поощрял епископ Сэнсам, который, в придачу к титулованию епископа всей Думнонии, теперь именовался главным советником и королевским казначеем. Я нимало не сомневался, что Сэнсам не упускает возможности погреть руки и изрядная толика сокровищ перекочевывает в его собственные погреба. В один прекрасный день я обвинил его в лицо, и епископ немедленно изобразил несправедливо обиженного.

— Что мне до золота, господин? — ханжески промолвил он. — Разве не заповедал Господь наш: не собирайте себе сокровищ на земле, но собирайте себе сокровища на небе?[6]

— Господь-то, может, и заповедал, — поморщился я, — да только ты, епископ, все равно душу за золото продашь и не ошибешься, ибо немало на том выгадаешь.

Сэнсам подозрительно зыркнул на меня.

— Выгадаю, говоришь? Это еще почему?

— Да потому что тем самым ты обменяешь дерьмо на деньги, вот почему, — отозвался я.

Своей неприязни к Сэнсаму я ничуть не скрывал, и он платил мне взаимностью. Мышиный король вечно обвинял меня в том, что я, дескать, за взятки беру с людей меньше налога, чем следует, и в доказательство ссылался на тот факт, что с каждым годом в казну денег поступает все меньше, да только недостачу эту породил не я. Сэнсам уговорил Мордреда подписать указ, освобождающий христиан от налогов, и должен признать, лучшего способа обращать заблудшие души церковь не знала вовеки. Мордред отменил указ, как только понял, сколь много душ и сколь мало золота на том выгадывает, но тогда Сэнсам убедил короля, что за сбор налогов с христиан должна отвечать церковь и только церковь. В течение года доходы росли, но затем христиане обнаружили, что дешевле подкупить Сэнсама, чем платить королю. Сэнсам предложил брать двойной налог с язычников, но тут воспротивились Арганте с Фергалом. Вместо того Арганте посоветовала обложить двойным налогом саксов, однако Саграмор отказался собирать разницу: еще не хватало, чтобы в заселенных нами областях Ллогрии вспыхнуло восстание! Стоит ли удивляться, что я терпеть не мог заседать в королевских советах и спустя год-два бесплодных пререканий вообще махнул на них рукой. Исса продолжал собирать налоги, но платили только честные люди, а с каждым годом честных людей становилось все меньше, так что Мордред вечно жаловался на безденежье, а Сэнсам с Арганте богатели.