Хроники Аскета. Исход

А вот внутри уже были видны характерные следы обыска, причем даже невооруженным взглядом. Дверцы шкафов приоткрыты, ящики комода выдвинуты, внутри видны запихнутые кое-как вещи. Светка, конечно, никогда не отличалась излишним педантизмом, но элементарный порядок в доме соблюдала неукоснительно, потому этот бардак явно был произведением чьих-то чужих рук. Я внимательно осмотрелся. Вроде бы, все вещи и ценности были на месте, исчез только ноутбук, на котором Света писала свои статьи. Я снова взглянул на окружающую обстановку через ментал. Никаких следов боли или страдания не ощущалось, в пространстве угадывались лишь эманации непонимания и обиды с легкой примесью отчаянья. Светку явно увели отсюда силой, она пыталась связаться со мной через ментал, но у нее не получилось — в тот момент я отсутствовал в нашем мире. Что ж, здесь больше делать нечего.

Не хочу, чтобы в мое отсутствие тут шлялись посторонние. Прикрыв входную дверь и наложив на нее «Ледяной Замок» — сторожевой знак, снять который в состоянии лишь его создатель, — я ощутил пристальный взгляд в спину, скорее чисто человеческими, чем сверхъестественными чувствами. Дверь соседней квартиры чуть при открылась, в щелке блеснула натянутая цепочка и пара внимательных старушечьих глаз. Соседка была немного напугана и явно осторожничала. С другой стороны, природное любопытство взяло верх, и пенсионерка решила узнать, кто там бродит за стенкой.

— Здравствуйте, Ольга Михайловна, — вежливо произнес я, считав из ауры старушки ее имя, а заодно послав ей теплый эмоциональный импульс спокойствия и безопасности.

— Здравствуй, Витенька, — узнала меня она, вернее, подумала, что узнала. — А ведь тут давеча милиция приходила, в дверь стучала. Светочка открыла им. Натоптали, накурили. Чай искали чего?

— Дверью ошиблись, — успокоил я старушку. Осторожно коснулся своим сознанием ее памяти, чтобы вытащить оттуда недавние воспоминания. Действительно шестеро: четверо в «гражданке», двое — силовая группа поддержки — в черной форме, касках и бронежилетах. Многовато, чтобы взять одну хрупкую девушку. Только вот в одном бабка ошиблась: тут побывала не милиция, на спинах броников незваных гостей отчетливо виднелась греческая литера «пси».

Уже на улице я вновь просканировал ментал в поисках ауры дочери. Ничего. Успокаивало то, что в мире мёртвых ее следов тоже не обнаружилось, я бы почувствовал это сразу. Значит, жива, просто сигнал надежно и качественно экранируется. В нашей стране есть только одно место, где такое возможно, и я там однажды уже побывал. А то, что в происходящем замешана «служба пси», только подтверждает мои догадки. Не откладывая дела в долгий ящик, я послал зов Злобному.

— Да, я в курсе, разбираюсь, — прозвучал у меня в голове голос Андрея, немного раздраженный и растерянный, — формально ее задержали за применение знака выше второго уровня в границах населенного пункта.

— А неформально?

— Понятия не имею. Работал другой департамент, меня о выезде группы даже не предупредили.

— Куда доставили?

Вместо ответа Злобный кинул мне мыслеобраз, содержащий изображение и точные координаты: как я и предполагал, это было расположенное в подмосковной глуши, хорошо защищенное от внешних и внутренних воздействий здание спецприемника для задержанных псионов, в просторечии именуемого просто и незамысловато — «тюрьмой». Именно из такого я выбрался однажды, впервые в жизни совершив переход через ментал.

— Не вздумай соваться туда в одиночку, — предупредил меня Андрей, — объект хорошо охраняется, а сейчас охрана усилена еще больше.

— Посмотрим, — ничего не стал я обещать.

Постоял, подумал. В либретто к одной популярной опере Модест Ильич Чайковский однажды написал бессмертную фразу: «Что наша жизнь? Игра!». У любой игры есть свои правила. Самое важное из которых заключается в том, что эти самые правила должны неукоснительно соблюдать все участники процесса. Если принцип нарушается, игра заканчивается. Либо начинается уже совсем другая игра — безо всяких правил.

Дочку обычного человека могут прийти и арестовать. Задержать, если казенным языком. Ребенок, принадлежащий к семье кого-то, обладающего влиянием, от знакомства с работой силовых органов в значительной степени застрахован. Можно по этому поводу ругаться и строчить гневные посты в соцсетях, но в значительной степени для того люди и стремятся забраться повыше, чтобы защитить своих близких. То, что обвинение, предъявленное Светке, липовое, не более чем предлог, очевидно любому, на минимальном уровне разбирающемуся в жизни. Взяли её, чтобы давить на меня. Зачем? Да чтобы знать.

Хорошо, когда не нужен телефон. Призрак ответил немедленно.

— Ты знаешь, что Свету арестовали?

— Нет, — в его эмоциях просквозило удивление. — Мне ничего не известно.

Вроде бы правда. Профессия у него такая, что обязывает даже меня суметь обмануть. Или хотя бы попытаться.

— Аскет, подожди минут десять, я всё выясню.