Хроники Белого Ворона-4: ИДЕМ НА ВОСТОК

Арсений почувствовал, что тучи сгущаются ещё со вчерашнего дня. Книги изъяли! Жена ещё, курица безмозглая, опять со своим салоном! И, главное, именно в той комнате!

Засиделись дурные бабы до полночи. Выпроваживать побоялся — а ну заподозрят что? Потом пока служанки прибирались… Не вытерпел — выгнал всех нахер! Рабам пригрозился насмерть запороть, если из своих клетушек хоть край уха высунут!

Панели вскрывали вдвоём с секретарём. Тот ещё пройдоха, из молодых да ранних, но ловкач, каких поискать! Пришлось в долю взять аж за четверть. Ничё, до южных застав доберёмся, а там уж можно думать, как ненужный балласт скинуть — и подельничка, и Марьку, жену обрыдлую…

Секретарь, вот уже пятнадцать минут оглядывавший улицу из-за занавески, замер не дыша.

— Ну, чего залип-то?

— Господин Светлицын, — голос у молодого был слегка испуганный, — разъезд княжеский на улице. Усиленный.

— И что?

— Каждую карету досматривают… уже четвёртую.

Арсений грязно выругался. Не выйдет ночью по-тихой вывезти. Разве что днём?

— Ладно, один хрен — грузить надо! Утром народу больше будет — авось проскочим.

Но и утром по улице продолжали разъезжать дотошные дружинники, с пристрастием заглядывающие в каждый возок. Обложили, твари!

УТРО БУРНОГО ДНЯ

День тот же, утро раннее, Княжеский дворец (а точнее, наши гостевые палаты и княгинина светлица)

Кельда

С утра (ну прям с са́мого с ранья) пятеро наших «комсомольцев-добровольцев» отметились у барона и снова помчались к княгине. Чем уж она из взяла — не знаю, но в глазах у каждого горел азарт и копыта землю рыли. Ну, пускай.

Потом принеслась Наськина маманя, пробилась с поклонами через княжескую охрану, Тиредора и даже Акташа и попыталась отблагодарить барона коллективной кубышкой, в которую скинулась вся родня, друзья и сопереживающие. Вова отправил её ко мне, а я сперва хотела выпереть родительницу вместе с их бакшишем, а потом подумала: когда человек в порыве чувств так сильно хочет кому-то отдать денег — пусть лучше мне отдаст. А я девке приданое помогу справить, здесь уже принято замуж с приданым идти. Скажем, пару хороших лошадок да сундук с добром. Блин, сказочно как-то звучит. Узнать надо у княгини, чё тут в приданое дают.

Попёрлась я в княгинину светлицу — а они там уже празднуют! Нашли, понимаете ли! И не просто нашли, а такую гору нарыли по одним только теплицам, упорядочили и даже свели в единый отчёт, что глядя на эти столбики цифр, хотелось просто цветасто материться. Это ж надо так обнаглеть!

Татьяна посмеялась над идеей сундука и заявила, что тоже в доле.

— С тебя кони — с меня возо́к!

— Замётано! Кстати, второй день забываю сказать. Я когда к этим клушам на бабское сборище попала, зацепила меня одна штука… Ждут они какого-то гуру. И вот по поводу этого, мать его, гуру у меня очень сильные сомнения.

— Почему? — княгиня насторожилась.

— Да сама не пойму… Мутные какие-то разговоры…

Она побарабанила пальцами по столешнице:

— Мужу скажу. Пусть проверят, что это за гуру такой.

— И то верно.

— Знаешь что? Давай через часок соберёмся, прокатимся по магазинам — реально, соберём девушке приданое, а? Хочется помочь, сколько она настрадалась!

— Давай.

— Ладно, я пошла. Князь ждёт, — выражение лица Татьяны Семёновны сделалось хищным, — Знаешь, кто теплицы курировал?

— Ну?

— Светлицын!

— Да ты что!

— Наследство он получил, как же! И от бабушек, и от дядюшек… С-с-скотина!

— Наказать надо этих уродов показательно. Как при товарище Сталине. Виновных — заклеймить и на исправительные работы. Я бы полтинник дала. Причастным — полсрока. С полной конфискацией, конечно же. И чтоб не так: «ах, это на жену записано, а это на детей»… Членам семьи — это если их причастность недоказуема — оставить прожиточный минимум: избу, самые простые вещи для поддержания быта. Работайте! Чтоб другим неповадно было. А остальным объявить: при явке с повинной — замена каторги на выселение, как, например, Петруша делал. Первый который. На тех же минималках. И чтобы эти Меньшиковы в своём Берёзовом не воду мутили, а пахали — проследить! Если альтернатива будет между выселками и кандальным трудом — глядишь, кто-то и прибежит. Сколько они за двадцать лет наворотили… Пусть ударным коммунистическим трудом искупают.

Княгиня задумчиво покивала:

— Я предложу. А там уж — как решит. Всё, пошла.

— Давай, Вэр вам в помощь!

Татьяна остановилась в дверях:

— А кто это?

— Как — кто⁈ Богиня клятв, судов и справедливости! В том числе, кстати, справедливого взыскания и пенитенциарных учреждений.

— Надо ж… А я и не знала. Спасибо! Помощь Вэр нам очень пригодится!

КНЯЗЬ СКРЕЖЕЩЕТ ЗУБАМИ

11. 07 (декабря), 08.30, Княжеский дворец

Князь и ближники

Фёдор Кузьмич и Владимир Григорьевич подъехали к княжескому двору почти одновременно.

— Здорово, Федь!