Хроники Белого Ворона-5: ПОКА ЛЕТИТ МОНЕТА

они кружат по арене, оркестр играет туш,

а сверху спускается огромный мешок с дерьмом!

Мой помощник стреляет в него из пушечки и…

… публика в дерьме, музыканты в дерьме,

девушки тоже в дерьме,

и тут такой выхожу Я, в белом смокинге!'

Так вот, про одежду. Можно сделать, чтоб не мялась, не впитывала запахи. Тогда её придётся стирать раз, допустим, в год — ну кагбэ освежить. Можно добавить красивостей — чтобы края драпировок сильнее реагировали на колебания воздуха и развевались такими волнами, как в кино. Или наоборот. Усилить, тысызыть, обтекаемость. Ветер дует, а ты такой — как памятник, тафт «три погоды»*.

*Штука такая

чтоб волосы под ветром не лохматились,

мужикам не понять.

Можно сделать, чтобы дырки сами чинились, но это уже ваще эксклюзив. Вот у Вовы есть один такой камзольчик (самочистящийся, самогладящийся и самозашивающийся), как раз сегодня собираемся выгулять. Вся мастерская над ним месяц корпела.

Наша баронская чета встречала гостей, сидя в специальных креслах на высоком замковом крыльце (надо же было сделать всё так, чтобы всем было видно — и нашим, и вашим, как говорится). На фотке я получилась маленьким красненьким колобком рядом с чёрной громадиной. Вова встал, сделавшись просто гигантским, и произнёс тщательно продуманную речь, в которой Баронство Белый Ворон и лично барон с баронессой были «очень рады приветствовать гостей из дальних краёв». Ещё бы не рады! Мы так готовились!

Да, мы кисло объединили южных эльфов с наёмными моряками, такие мы вредины.

Потом были слова о братстве, о том, как важно поддерживать мир и добрососедские отношения. Ну, важно же? Про развитие территорий, про борьбу с бандитизмом. Про всякое, короче. Коротко, но ёмко.

Барон уже сказал последнюю фразу, все приготовились хлопать (потому что многие знали, из чего будет состоять эта речь, и даже помогали выглаживать для неё фразы, чтобы ненароком не пообещать чего-нибудь лишнего) и тут — второй раз за день, а это точно говорит о том, что боги на нашей стороне — просто суперски вовремя появился Саня. За это «вовремя», наверное, стоит поблагодарить Набу?

Набу — спасибо! Большое!

Так вот. Экипаж: Саня (наш, собственно говоря, внук), Илья и Коле, составлявшие обновлённые карты гор и побережья Серебряного озера, вылетели из-за замковой стены и начали спускаться прямо перед окаменевшими гостями. Чтоб вам было понятно, Саня был драконом. Точнее, Саня был наследственным метаморфом, но именно в данный момент он был драконом. Здоровенным таким, чёрно-красным (в отличие от бронзово-золотой матери и бронзово-зелёной старшей сестры) натуральным драконом с размахом крыльев метров в двадцать. А Илья и Колегальв сидели в специальных креслах у него на загривке, потому как сверху лучше видно, и карта получается быстрее и точнее. Вот они всё зарисовали и примчались домой. Надеюсь, никто не обоссытся.

Мужики соскочили на камни двора и раскланялись. Саня понял, что происходит что-то необычное и остановился, не перекидываясь и вопросительно глядя на Вову. Гости с перекошенными лицами смотрели на дракона. А Вова показал внуку давно обговорённый жест: «зарычи!» — и тот зарычал, от всей души, так что под нами как будто завибрировали камни. Наши, только этого и ждавшие, откликнулись таким радостным рёвом, что пришлые эльфы, по-моему, окончательно решили, что мы ненормальные.

— Молодец! — командным голосом сказал барон, — Свободен! Лети к себе, приводи себя в порядок! — и, поясняя гостям, — Все драконы очень чистоплотные.

Галадриэль что-то проблеяла в ответ.

Господин барон любезно пригласил гостей познакомиться с нашим Малым залом для приёмов, после чего воспоследует обед. И удалился. Доспех снимать пошёл, не весь же день в железе громыхать.

Мне в охрану сегодня выделили сплошь эльфов. Поскольку все они были разнаряжены в пух и прах, никому это особенно в глаза не кинулось. Вроде как свита. Однако эта свита очень бдительно меня пасла. А потом, были же ещё сопровождающие для гостей. Мало ли куда эти странные фантазёры попрутся.

Малый зал был интереснее, чем вы могли бы подумать. Восемь больших ниш, по четыре вдоль длинных стен, сами по себе были произведением искусства. Точнее — выполненные магами резные рамы вокруг них. Внутри каждую расписывала Лэри, и стоило вам подойти к ним — картины в нишах оживали.