Хроники Белого Ворона-7: ФОКУСЫ РЕАЛЬНОСТИ

— Долго и непродуктивно, — сами собой всплыли слова отца. — Если бы вы рекомендовали меня кому-то из местных специалистов — я готов платить за консультации, и в идеале — за репетиторство, ту цену, которую назначит преподаватель.

Начальник откинулся в кресле, с любопытством глядя на парня. Вот, пожалста, встал человек на путь исправления. А что надеется к отцу поближе перебраться — так и пусть, лишний стимул будет. Он достал листок и начал размашисто писать:

— Ладно, Денисов. Смотри. Пойдёшь в третий корпус — знаешь где? — Антон кивнул. — Спросишь Михайлова Павла Андреича, отдашь ему записку. Он на бури уезжать не собирается, договоришься: позанимается с тобой поплотнее пока дни пустые, скажет что почитать, может, и даст какую книгу сразу. Задания там какие. Если нужны будут практические занятия, скажешь: разрешаю, но не больше полсмены в день, понял? Макарову тоже передай: на такие дни половина наряда. — Глеб Сергеич сложил листок пополам и протянул через стол: — Держи. Всё, топай.

День тот же, земли Белого Ворона, Мраморная каменоломня, вечер

Антон Денисов

«Пятница, тринадцатое» — смешной и глупый предрассудок, тем более что на Новой Земле такой день случается каждый месяц. Тут вообще удобно: сорок дней в месяце, пять недель по восемь дней. Можно даже календариком не заморачиваться, на пальцах посчитать, а кому лень — одна карточка на все месяцы и все годы, вечная. Красота!

И тем не менее, на пятницу второй недели никаких серьёзных начинаний не планировали. Как сказал Бендер: с миром, который может ответить на коллективное ожидание, лучше так не шутить.

После ужина все переводящиеся на новое место мылись-брились, собирались. Паковали, как говорится, узлы и чемоданы.

Отдельно складывали подарки — каждый уезжающий внезапно оброс целой горой памятных вещиц. Антоха, промучившись сомнениями, отметился у Бендера и сходил до общежития, в котором жили Жора с Геной — взял у них полагающуюся случаю, с его точки зрения, сумму.

Он постоял на улице, размышляя, что с пачкой денег будет выглядеть как дурак. С другой стороны — конвертов для таких пачек в галантерейном киоске, скорее всего, и не продавали. Да и закрыт он был уже. Антон ещё потоптался и решительно развернулся в сторону весёлого домика. Девки в этом отношении всегда лучше соображают!

Таля обсмеяла его идею сложить подарок в полиэтиленовый пакет, перетянув его канцелярской резинкой (по дороге придумал, сам, между прочим!), и с помощью симпатичной вышитой салфетки для комода и ленты для волос соорудила вполне приличную бандерольку.

В спальню он принёсся перед самым отбоем и положил на тумбочку перед Бурым, который на новое место пошёл старостой, свой подарок.

— Симпатичная скатёрка! — многозначительно прокомментировал сидевший напротив, нога на́ ногу, блатарь Червончик.

Бурый взял свёрток, сразу почувствовал пачку и нахмурился:

— Тоха, ты чё — сдурел?

Антон сел рядом с Червончиком, непроизвольно копируя отцовскую манеру:

— Берите, мужики. Это на всех. Мало ли, что на новом месте. Посмо́трите там, возьмёте что нужно.

Подошёл Бендер, взял бандерольку, пощупал через ткань, вернул Бурому:

— Бери, Миша, не менжуйся. Человек от чистого сердца предлагает, не обижай.

14.…ИНОГДА МЕНЯЕТСЯ СУММА

КАК ВСЁ СЛОЖНО…

14.06 (октября).0055, земли Белого Ворона, Мраморная каменоломня

Утро шестницы, переезд

Завтракали снова все вместе — всё одно каменоломня уже на консервацию поставлена, осталось так, по мелочи да по хозяйству. Глеб Сергеич жизнями и имуществом предпочитал не рисковать, а бури — они не минута в минуту, могут и на два-три дня раньше нагрянуть, так что четырнадцатое октября, день традиционно уже не шаткий — не валкий, сегодня (в порядке исключения) и вовсе был освобождён от работ. Сидели долго — прощались. Девки даже плакали.

Пришёл начальник каменоломни, толкнул короткую речь в духе: «Не посрамите, мужики, а мы про вас тоже не забудем».

Потом заглянул доктор, обнимал ревущую Шурочку и велел ей не бояться: больше практики — быстрее рост. Шура, оказывается, не просто так в медпункте торчала. Обнаружили у неё целительские способности, и Виктор Иваныч всячески старался этот дар развить. На новом месте, говорят, постоянного целителя нет, только в крепости, а до неё ещё сколько ехать, так что на Шурку возлагалась почётная обязанность изо всех сил поддерживать здоровье «всего вверенного контингента».

Потом пошли по корпусам, совсем уж готовиться к выезду.

Без пяти десять на площадку перед мужским корпусом въехал фургон, в котором уже сидели Шура и Леночка со своими пожитками.

— Кто тут на переезд — кидайте сидора́! — скомандовал сидящий на козлах «водитель кобылы» дядя Жора. — В десять выезжаем!

— Присядем на дорожку, — кивнул Бендер, и все на несколько секунд расселись на лавки вдоль стен.

— Ну ладно, прощевайте, мужики, — Бурый поднялся и пошёл вдоль лавок, пожимая руки, — даст бог, свидимся.

За ним поднялись Лось, Червончик, Гиря, Двасбоку, Кегля, Фломастер, Копатыч, Японец и Мага. Весь десяток. Как рук-то на прощание не пожать? Дело святое…