Хроники. Бетти блондинка атаманша Солнечного острова (СИ)

  Нищего замерзающего бродягу не остановит опасность, если он стремится к теплу женского тела.

  Вдруг, я почувствовал под боком сопение и жар.

  Огромное волосатое и горячее прислонилось ко мне.

  С тех пор я стал неразлучен с двурогой обезьяной, а позже - с ее подругами и друзьями.

  Мы спали вместе, согревали друг друга теплом своих сердец.

  Растрачивали на общение жар своей души.

  Через неделю я увидел тоску в глазах двурогой обезьяны.

  - Ты скучаешь по дому? - я догадался.

  Обезьяна двурогая согласно кивнула головой.

  Они же - как собаки, все понимают, но ничего сказать не могут.

  - Если я тебе куплю друга, то останешься на Земле со мной?

  Не хочу с тобой расставаться. - Я надеялся.

  Надежда дала плоды.

  Обезьяна радостно завизжала, лизала меня, целовала, обнимала крепкими лапами.

  Остался вопрос - где я куплю самца двурогой обезьяны для своей подруги?

  Деньги у меня были, но не для закупок за границей нашей Солнечной системы.

  Тайком я пробрался в трюм грузового корабля.

  Выручки от продажи трехкомнатной квартиры в Центре хватило лишь на подкуп капитана.

  Он закрыл глаза, когда я оказался в трюме.

  На Альфе Центравра я сошел и отправился на рынок рабов.

  Основная моя задача была - не превратиться из покупателя в раба на этом самом рынке.

  Я выдавал себя за знаменитого богатого певца Хулио Паскуале.

  На каждому углу рассказывал, что меня нельзя воровать и продавать, потому что за меня заступятся сильные мира.

  Моя ложь помогла мне выжить в непростом мире рынка Альфа Центавра.

  Скажу честно - я дрогнул, и чуть не забыл о своей основной задаче - купить самца для моей двурогой обезьяны.

  Я увидел на торгах настолько красивую девушку рабыню, что споткнулся об ее туфли и чуть не упал.

  Девушка засмеялась и показала ослепительно белые жемчужные зубы.

  "Купи меня, красавчик, я стану твоей рабыней.

  Мое имя Филадельфия!", - в словах девушки непостижимо сплетались грусть рабства, тоска по дому и страсть.

  "У меня нет денег на глупости, - я вывернул карманы, показывал, что я нищий. - Ты, наверно, очень дорого стоишь, дороже, чем обезьяна".

  "Я почти ничего не стою, - девушка погладила меня по голове.

  От ее ласки я почувствовал прилив сил. - Человеческие самки во Вселенной продаются почти даром.

  Мы слишком мало умеем, чтобы приносить пользу представителям высокоразвитых галактических цивилизаций.

  Я, например, умею только улыбаться" - Филадельфия тут же продемонстрировала шикарную улыбку.

  "Я считаю одним из величайших достижений девушки - умение улыбаться. - Я поплыл в розовом омуте любви. - И ты освоила это достижение.

  Дураки другие цивилизации, если не ценят твою улыбку".

  (Томас из сна Арабеллы оказался вовсе не дурак.

  Вот, кажется, что бомж, нищий, никудышный, о которого вытирают ноги бывшие друзья и подруги.

  А случится момент озарения, так бомж скажет мудрость, до которой не додумается ни один ученый.

  Придумал же Томас, что улыбка девушки - самое великое наше достижение! - Прим. Ингеборги и Издательницы)

  "Ты назвался знаменитым богатым певцом Хулио Паскуале, - Филадельфия грустно улыбнулась. - Неужели у тебя, богатого и знаменитого певца, нет денег на одну несчастную человеческую рабыню?"

  "Я лгал, что я богатый знаменитый певец Хулио Паскуале, - честно признался рабыне.

  Догадывался, что она меня не сдаст работорговцам.

  В ее глазах сияла правда. - Именем певца прикрываюсь, чтобы меня не убили и не продали на этом рынке".

  "Я так и думала, - Филадельфия приподняла край длинного платья, показала мне свои длинные стройные ножки. - Знай же, лже певец, что с этого момента тебе будет во всем счастье". - Эти слова показались мне ложью.

  Я подумал, что Филадельфия хочет меня ободрить.

  Может быть, она и сама не знала о силе своих пророчеств.

  Я не купил Филадельфию - не на что.

  Через один торговый ряд я наткнулся на то, что искал - великолепный экземпляр самца двурогой обезьяны.

  Продавец - худой, зеленый, бил обезьяну электрической палкой.

  Несчастное животное металось в мюонной клетке, визжало, но не могло скрыться от безжалостных ударов.

  - Зачем ты его мучаешь? - я попытался отобрать у продавца электрическую палку.

  Но получил бодрый заряд в лоб.

  - Я мучаю двурогую обезьяну, чтобы ее из жалости кто-нибудь выкупил, например, ты.

  Из всей породы двурогих обезьян остался только этот самец.

  Он не представляет для нас никакой ценности.

  - Как и девушка рабыня Филадельфия, - я горько произнес.

  - Что? - продавец навострил зелёные уши.

  - Ничего. Продолжай! - я сделал вид, что двурогий самец обезьяны меня не интересует.

  - Мясо его несъедобно, шерсть вылиняла, зубы не годятся даже на сувениры.

  Размножаться он не способен, а самок для него не осталось.

  Род двурогой обезьяны вымрет на этом самце. - Продавец жаловался мне.

  Вместо того, чтобы расхваливать товар, он его принижал. - Но я не отдам его дешево.

  Вечерний рынок закрывается.

  Если не продам, то убью его - хоть какое-то утешение. - Он засмеялся и еще раз ударил двурогую обезьяну.

  Продавец не знал, что у меня в парке находилась самка исчезающего вида.

  Заплатить за товар нечем, поэтому я выхватил у продавца электрическую дубинку и засунул ее ему в рот.

  Раздался треск вылетающих зубов.