Хроники боевой нереиды, или Ангелы тоже плачут

Тяжело протяжно выдохнула, стараясь осмыслить масштаб катастрофы. Я же правда в прошлом вмиг сворачивала всякую деятельность. Моя реакция на любое проявление излишней тяги ко мне – это что-то вроде паники, только не прям паника, а отчаянное нежелание связываться с любовью, эмоциональной близостью и прочей чепухой.

– Сао, – прошептал Михаил. – Я – сын Атума, ни ты, ни кто-либо другой не смогут причинить мне вред. Тебя я не обижу и не покину. Пожалуйста, разреши себе любить меня, как разрешила любить приемного отца.

Это все добром не кончится! Точно не кончится!! Надо же было оказаться такой глупой и влюбиться в архангела. Как такое вообще со мной могло случиться?

«Ты умная, сильная, отважная, а простой и совершенно бессмысленный страх преодолеть не можешь».

Могу. Я немного обиделась на подобное замечание. И комплимент сделал, и оскорбил одновременно. Могу, конечно.

«Так сделай».

У меня от возмущения мысли перестали в слова оформляться. Он меня всерьез решил купить на это вот? Я из протеста важные жизненные решения не принимаю!

Михаил протяжно устало выдохнул.

– Ладно, Сао, – он отстранил меня от себя и отступил. Теплые белые крылья спрятались за его спиной, открыв меня прохладному океанскому ветру. – Твоя взяла. Я сдаюсь. Ты не готова и не можешь, я понял.

Я оторопело уставилась в грустные голубые глаза. Широкие плечи, кажется, осунулись. Он выглядел усталым и совершенно расстроенным, и это не был обходной маневр. Мой архангел, обладая нормальной здоровой гордыней, не хотел больше просить, и, Змий задери, я его понимала. Это унизительно упрашивать дурную нереиду отринуть свои страхи, а в ответ получать лишь сопротивление и ничего больше. Помочь можно лишь тому, кто сам себе готов помогать.

Я и раньше причиняла боль созданиям, но тогда у меня появлялось одно желание – сбежать, сейчас мне хотелось все исправить. И я исправила. Плевать на страхи, на последствия и риски, пусть только не грустит.

Он услышал мой порыв прежде, чем я успела сделать шаг навстречу и прижаться к его груди. Когда мои ладони легли ему на скулы, в лазурных глазах уже светился восторг, такой детский и невинный, что я еще сильнее пожалела о тех мучениях, через которые его провела. В первое мгновение поцелуй у меня получился так себе, хуже, чем у девчонки, я даже пожурить себя успела за провал операции: прижалась к губам мужчины и стою. Хотя и мужчина, в целом, не особо мне помог, несмотря на неприкрытое счастье от происходящего. Кажется, такой фразы нет, но ладно. Быстро собралась и надавила кончиком языка на нижнюю губу Михаила, заставив его приоткрыть рот, и проникла внутрь, с удовольствием ощутив, как мой совсем недавно неприступный архангел едва слышно застонал. Застонал, а потом поспешно отстранил меня от себя.

– Эй! – возмутилась я без раздумий. Какой непостоянный. – Я только начала!

Михаил тяжело дышал, держал меня за плечи, не позволяя сдвинуться с места, и при этом выглядел совершенно растерянным.

– Сейчас, – прошептал он, чуть склонившись и глядя себе под ноги.

Главный, я так не понимаю совсем. Ты сказал, что если люблю, то ты мой. Ну, вот она я.

Он тихо и немного нервно хмыкнул.

– Я знаю, прекрасная, знаю.

Я озадаченно попыталась представить, что еще я могла сделать не так. Давай, я тебя еще раз поцелую, будет лучше!

Михаил снова застонал, зажмурился и засмеялся, причем все одновременно.

Что? Я нахмурилась и для верности окинула его оценивающим взглядом. Джинсы на нем были свободные и белье под ними явно облегающее, но даже с такими условиями задачка наблюдателя решалась легко. Восхитительный и невыносимо упрямый паршивец меня хотел. И я его хо…

«Сао», – прозвучал в моей голове то ли стон, то ли хрип и сознание затопило дикое, безоговорочное и отчаянно болезненное желание обладать этим мужчиной, подчинять его своей воле, довести его до исступления прямо здесь, на этом песчаном пляже.

Я тряхнула головой, временно избавляясь от наваждения, очевидно продиктованного занятной особенностью главного временами не удерживать под контролем эмоции ко мне. Совсем избавляться я от нее я не собиралась, просто чуть позже направлю в сексе в нужное русло. Михаил резко вскинул голову. В небесных глазах светилось искреннее удивление. Я ощутила, как ослабла его хватка на моих плечах.

Так в этом было дело? Ты боялся, что чувства свои не сдержишь, и они мне навредят? Так не сдерживай, сама с ними разберусь.

Счастливая от такого глупого, но важного открытия, я подалась к нему и снова поцеловала, на этот раз сразу профессионально, чтоб больше повода дергаться или вырываться не нашел. Но упрямец не был бы собой, если бы не придумал повод опять от меня отстраниться. Я недовольно зашипела, когда он прервал поцелуй.

– Я, – пробормотал он и осекся, переводя дыхание. – Я не боялся навредить. Я боялся, что ты будешь чувствовать не сама.

Вместо ответа я усмехнулась. Так вот заэтим столько сложностей?

Михаил улыбнулся.

– Нет такого слова, Сао.