Хроники боевой нереиды, или Ангелы тоже плачут

– Об этом не подумала. – Я взялась кусать нижнюю губу. Действительно, зачем сыну всесильного Ярослава удерживать нереиду? Уничтожить же может большинство препятствий одним взмахом руки.

– Михаил следил за тобой короткое время, чувствовал себя одновременно и подлецом, и счастлив был, словно дитя. Романтичных видений в наших снах иногда бывало немало, когда он был особенно несдержан, а после того, как получил тебя так близко, совсем расклеился.

У меня сердце предательски екнуло и сжалось от такого разворота событий прошлого.

– И вот сейчас скажи мне, Сао, зачем тебе чувства моего брата? Чтобы поиграть с ним легкомысленно или ты дашь ему любовь ответную?

Дыхание сбилось.

– Эмпатии тебе не хватает, эгоистка, – беззлобно констатировал Рафаил. – Как можно не понять, что мужчина любви твоей просит, а не разрешения побыть твоим развлечением в постели? Это же очевидно.

– Очевидно, – кивнула я, стараясь прийти в себя и избавиться от странного ступора.

– Ну, так что? – Он повернулся ко мне. – Ты его любить собираешься или как?

– Э, – выдала я вслух единственную образовавшуюся в голове мысль.

– Информативно, – констатировал Рафаил. – Думай быстрее, а то брат сюда идет. Он в курсе, что ты меня разбудила, и видит, что лежишь на моей кровати.

Я резко вскочила. Что?!

– Но ты не волнуйся, – архангел махнул рукой, в остальном даже не пошевелился. – Он злится только на мои откровения. Он же хотел, чтобы ты сама догадалась, но, как по мне, напрасно, ты слегка глуповата в этом плане.

Что?!

Не успела я придумать агрессивный ответ на столь вопиющее заявление, хотя, конечно же, я бы это сделала в первую очередь! Любовь любовью, а беспардонные архангелы должны страдать сразу. Вот как рот открыл, чтобы на нереиду язык поднять, так и пожалел чтоб.

Так вот, не успела я придумать ответ, как меня, почем зря, опять выдернули из пространства имеющегося и перенесли в другое. Завораживающий запах любителя потягать меня туда сюда без суда и спросу я узнала сразу, хотя лица его из своего невыгодного положения не видела. Я вообще только пол видела. Незнакомый, кстати, пол.

– И? – Тон Михаила не обещал ничего хорошего.

Меня поставили на ноги. В чистых голубых глазах плескалось нетерпение и, кажется, раздражение.

– И? – переспросила я, постаравшись осторожно определить свое новое местоположение. Свет был искусственный, шел от потолка, под ногами был паркет из воздушной древесины со сложным рисунком – к сожалению, это все. Остальное пространство скрывали его огромные, нервно подергивающиеся крылья. Ну, и грудь у него широкая, понятное дело, плечи тоже, руки мою талию сжимают, такие теплые, большие ладони…

– Сао, – одернул меня Михаил.

А? Я встрепенулась и опять уставилась ему в глаза. Что?

«Ты меня будешь любить?»

Я?

«Ты!»

Кажется, главный окончательно разнервничался.

– Прям сейчас? – нашлась я.

«Можно завтра», – без тени сарказма ответил он. Решительно настроенный архангел – это прям задача. Это прям не выкрутиться.

– Не выкрутишься, – кивнул Михаил, продолжая прожигать меня своими глазищами.

Вот интересные. Допустим, будущий покалеченный архангел (не этот, предыдущий) прав, и я слегка сглупила, не поняв очевидное, но как можно наседать на девушку вот так, если она только что для себя открытие совершила и переварить его даже не успела?

Голубые глаза вдруг потеплели.

– Прости, – пробормотал Михаил и отступил назад. Его руки соскользнули с моей талии.

Я подалась навстречу, совершенно не желая терять тепло его объятий. Почему он всегда уходит, когда я этого не хочу? Разве я сказала, что для размышлений мне нужно пространство и одиночество? Я целовать его хочу и раздеть. Он в моей кровати подо мной – это вообще идеальная поза для размышлений.

Михаил усмехнулся.

«Нет, Сао. Я – твой, но только если любишь».

С этим заявлением он растворился в переходе. Следом откуда-то сбоку, из-за стен раздался грохот и до меня донеслись неразборчивые обрывки ментального диалога.

Я огляделась. Комната своими размерами напоминала обиталище Рафаила, только вкус у хозяина был совсем аскетический. Если б я была художником и рисовала это безобразие, то название дала бы картине «кровать и пустота». Вполне отражает суть. Шторы на окнах и те римские. Короче, я не так глупа, как считает Рафаил, и… Я поморщилась от еще одного грохота в глубине здания. Итак, я не глупа, и сразу поняла, что главный меня от ревности и прочих любовных эмоций в свои покои затащил, а грохот… Из-за стен донеслись очередные обрывки очень громких и невнятных мыслей. А грохот – это с Рафаилом на повышенных тонах обсуждают его болтливость.

Ну, что за мужчина? Хочешь его – люби, не любишь – не получишь. Прям див какой-то, а не Атум. Я впервые за долгое время сосредоточилась и переключилась с привычного шутливого способа жизни в то серьезное состояние, которого всегда старалась избегать. Зачем ему моя любовь? Я же не собиралась его бросать или причинять боль, или пренебрегать его чувствами. Он мне так нравится. Нежный, потрясающий. Зачем он все усложняет? Зачем требует от меня?