Хроники боевой нереиды, или Ангелы тоже плачут

– Это… Это… – Воронин лихорадочно раскидывал мозгами.

Я сдержала досаду. Вот вывести утерянный сорт яблонь он смог, а сообразить, на что намекаю, не может.

«Сао, нет такого выражения». Мне в голову подселили кровавую картину, как Воронин прыгает по кабинету и разбрасывает мозги. Я скривилась. Во-первых, фу. Во-вторых, с настроя сбил.

Главный, у тебя с юмором не очень.

«А, по-моему, смешно».

– Вы годели защидить бдиц? – начала я понемногу освобождать речь от гундоса, а заодно выдала глупому ведьмаку возможность оправдать деяния.

– Да! – обрадовался Воронин.

– Но эдо же ваша вилла. Брава собственности на сад тоже важи. И боймать птицу вы хотели, как вора. – Я изобразила озадаченное выражение лица.

– Нет, нет, нет!! Я не знал, что Жар-Птицы уже обнаружили яблоки. Я лишь хотел убедиться, что все идет хорошо, а после передать все права собственности фениксам.

– Вы хотите сказать ассоциации по защите прав Жар-Птиц?

– Да, да, да!! Феникс Харикон. Ее организации, конечно, конечно.

Теперь я изобразила озабоченность.

– Ой, гаг неграсиво получилось… Но ангелы уже здесь. Чдо же делать? Гаг же остановить Вуколу? Он уничдожит вас и ваш род. Какая я глупая! Достанет ваз везде, даже на космической станции. Но мой гла-а-а-авный… – Я снова ушла в слезы.

– Стойте, стойте! А что если я прямо сейчас передам все права фениксам?

Я отвлеклась от платка и слез.

– И на оздров?

– И на остров!

Я шмыгнула.

– Тогда я дам ваш телефон Харикон и ее мужу?

– Да-да!

– Ну, ла-а-а-адно, – я чуть помедлила. – А как же мой начальник? Он сгорел, такая трагедия… Трагедия!

Воронин смотрел на меня стеклянными глазами. Я буквально физически ощущала, как он жаждет избавиться от назойливой нереиды, чтобы избежать судьбоносного свидания со змием.

– Я возмещу вам моральный ущерб. – Понял. Хороший, правильный мужчина.

«Сао!» – гавкнул у меня в голове плохой, неправильный мужчина.

Я свирепо выдохнула. Вот никакой радости в жизни. Ведьмак же сам в руки шел, такой полностью приготовленный, такой щедрый. Главный, мошенником тебе не быть.

«И не собирался, прелесть моя. Отказывайся от денег и заканчивай диалог, иначе я сам это сделаю».

Он меня только что прелестью назвал?

– Нет. Не нужно. – Изобразила я раненую гордость. – Ждите звонка Харикон.

Когда связь оборвалась, я вытерла слезы, шмыгнула и откинулась на спинку стула.

Причем своей прелестью назвал. Я задумчиво побарабанила пальцами по столешнице.

Так! Сорвалась с места и выскочила из комнаты, как преследуемая разъяренным Сатиром нимфа. Нужно срочно все прояснить, уточнить, а недоговоренное договорить.

– Главный! – Я миновала коридор и трижды двинула кулаком по архангельской двери. – Впусти меня!

«Какая же ты шумная».

Я бы предположила по интонации, что он смущен и устал одновременно.

– Я могу громче! – Для верности еще раз двинула по двери.

«Сао, я все еще не разобрался с вором».

– Мы, – поправила я.

– Нет, – послышалось из комнаты. Какой же у него все-таки чарующий голос. – Ты отправляешься домой, а твое место к ночи займет Харикон. Я уже обо всем договорился.

Что?

– Птицы опасны.

Я разочарованно выдохнула. Сначала делает что-то в отношении меня, потом пояснять отказывается, обсуждать тоже не хочет, теперь работы лишает, отсылает от себя подальше, и даже в глаза не смотрит при этом. Трус.

Дверь распахнулась, и я узрела сердитый архангельский лик. Светлые брови на переносице свел, губы поджал, руки на груди скрестил. Суровый воин – не иначе. И я, конечно же, поняла, какое впечатление он хотел произвести, и честно желала дать ему эту реакцию, но не смогла. Суровый воин меня совсем не пугал и не вынуждал относиться серьезно к ситуации, я тихо выдохнула и утонула в сладкой мысли, что он самый потрясающий, соблазнительный и шикарный мужчина из всех.

От моих впечатлений в голубых глазах гонора поубавилось.

– Я не трус, – сердито проговорил Михаил. – У меня всего лишь есть гордость, Сао. Нельзя подойти к мужчине, сказать «ты влюблен в меня, поэтому иди сюда» и ожидать, что он мгновенно станет твоим.

Я нахмурилась, стараясь проанализировать услышанное. Нельзя?

– Почему нельзя?

Михаил как-то слишком отчаянно застонал.

История третья. Любовь, Сао и запреты

Я лежала на кровати, раскинув руки в стороны, и с грустью созерцала потолок. Она, несомненно, была намного лучше той, что стояла на вилле гнездового, но легче мне от этого не становилось. Я тут валялась без интересностей, принудительно направленная домой, пока главный там всем распоряжался, ловил ночных гостей в саду и с Харикон дружил. Вот с ней он общаться хотел, а со мной не хотел. После моего вполне вежливого уточнения относительно его нежелания становиться моим перешел в формат морда-кирпич и ни слова не произнес. Все молча делал и как-то даже свирепо.

Что я такого сказала?

Крыльями своими пушистыми только подергивал, пока меня ловил и в переход кидал свой. Маньяк невоспитанный. Я же не бегала за ним, навязывая свое внимание, не сообщала, как ненормальная, «люби меня, потому что я тебя люблю». Вовсе нет! Я увидела его чувства ко мне и решила их принять. Что не так?